Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Сущность, природа прекрасного – одна из сложнейших философско-теоретических проблем, имеющая под собой более чем двухтысячелетнюю историю осмысления и множество вариантов своего решения, но пока что не получившая единого, общепризнанного концептуального освещения и объяснения.

Основные представленные в эстетике типы учений о прекрасном могут быть обобщены в виде следующих принципиальных методологических ориентаций. 1) «Натуралистические» теории и концепции, наделяющие предикатом «прекрасное» сам объект и ставящие этот предикат в зависимость от наличия у объекта определённых предметных свойств (пропорциональность, симметричность, ритмичность и т. п.), так что прекрасное в естественной природе, например, существует совершенно независимо от человечества, от контекста культуры. (Иное дело – восприятие такого прекрасного: оно, конечно, продукт общества и культуры, а потому – исторично, вариативно.) 2) «Социоцентрические» теории и концепции, усматривающие в прекрасном всего лишь предметное воплощение, закрепление (по сути – знаковое) определенного общественного содержания (например, суммарной полезности объекта для человека). Древнейшей исторической почвой и эпистемологической моделью такого типа объяснений можно признать эпоху господства мифологического сознания, характерной особенностью которого был «универсальный символизм». Другой аналог – меновая стоимость товара, являющего собой предметное воплощение общественного отношения. Для социоцентрических концепций типично более или менее радикальное обесценивание предметно-чувственного «субстрата», «материала» прекрасного и, соответственно, возведение субъекта – общества – в ранг истинного творца красоты. 3)Синтетические, объект-субъектные концепции. Типологически к ним относятся, в частности, все ценностные теории красоты. Однако на деле в них часто преобладает, доминирует либо полюс объекта, либо полюс субъекта. В первом случае такие аксиологические теории сближаются с «натурализмом», во втором – с «социоцентризмом». Предпочтительнее в данном отношении, так сказать, «равновесные» объект-субъектные концепции. Их существенный отличительный признак – признание объективно-предметной основы прекрасного, которая становится собственно эстетическим феноменом лишь в специфическом взаимодействии с активностью (перцептивной, творческой) исторически сформированного, культурно развитого субъекта. Ахиллесова пята «социоцентризма» – опасность полного релятивизма – устраняется здесь, во-первых, признанием объективного «носителя» красоты (или «объективных предпосылок» прекрасного), а во-вторых – указанием на обусловленное материальной практикой становление и развитие объект-субъектного отношения как эстетического.

Система факторов и связей, опосредующих эти два ряда – онтологию прекрасного, с одной стороны, и его феноменальные, собственно эстетические проявления, с другой, – пока еще не описана современной наукой со всей необходимой полнотой и логической строгостью. Добиться этого – актуальная задача современной теории прекрасного. На роль атрибутивного признака прекрасного, либо его носителя, в разных теориях чаще всего выдвигаются (порознь или в различных сочетаниях): пропорциональность, гармония, целесообразность, мера, совершенство, «выразительность содержательной формы» (в пределе – выразительный символ, знак), «жизнь» и некоторые другие аспекты и свойства бытия. Каждое из подобных решений имеет свои преимущества, но и свои ограниченности, уязвимые места.

Собственно, феномен прекрасного возникает там и тогда, где и когда объект эстетического отношения воспринимается как своеобразная предметно-чувственная «самоценность». Для возникновения чувства красоты огромное значение имеют такие личностно-социальные способности воспринимающего субъекта, как эмоциональная культура, вкус, сформированность и характер эстетического идеала, выполняющего критериально-эталонную функцию, и др.

Эстетическая практика и теория выявляют связи прекрасного с моральным добром, с истиной познания и бытия. Связи эти, однако, могут быть не только прямыми и наглядно-очевидными, но и сложно опосредованными, а иногда могут даже приобретать характер парадокса («красота зла», «соблазн симулякра» и т. п.).

Приверженцы новых, неклассических форм искусства еще в начале XX в. заявляли, и с еще большей уверенностью констатируют сейчас, что «современное искусство раздружилось с красотой, прекрасным». Уходит в прошлое односторонний, обедняющий палитру эстетических ценностей и оценок «прекрасноцентризм». Тем не менее, и в условиях новой, во многом кризисной, катастрофической эпохи категория прекрасного продолжает оставаться важным методологическим инструментом и ориентиром для современной эстетической теории и практики.

2000