Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Дмитрий Николаевич Овсянико-Куликовский (1853–1920) – выдающийся ученый России и Украины, публицист и деятель практической журналистики (с 1913 по 1918 г. соредактор журнала «Вестник Европы»). Образование получил на историко-филологическом факультете сначала Петербургского, а затем Одесского (Новороссийского) университетов. Первоначальную основу его научных исследований составила лингвистика. В круг интересов Овсянико-Куликовского входили как древние – санскрит, греческий, латынь, древнееврейский, так и новые языки (славянские в частности). Практические занятия и серьезные теоретические штудии талантливого полиглота с самого начала сопровождались погружением в архаику человеческой мысли и чувства, в археологию мифов, древних религиозных культов и т. п. Таков был его излюбленный комплекс исследовательских проблем.

Со временем центр тяжести научной деятельности Овсянико-Куликовского переместился в область истории русской литературы и общественной мысли XIX – начала XX веков, которую он изучал преимущественно в психологическом ракурсе, с использованием методологии и понятийного арсенала психологической науки. Значительная часть творческой деятельности ученого была связана с Харьковским университетом. Здесь он познакомился и стал сотрудничать с другим выдающимся ученым-филологом – А. А. Потебней, став «потебнианцем»; участвовал в создании серии сборников «Вопросы теории и психологии творчества»; разработал своеобразную концепцию художественного творчества. Даже сегодня, в начале XXI века, Овсянико-Куликовский наиболее известен как представитель знаменитой «харьковской школы» – психологического направления в русском литературоведении рубежа XIX–XX веков, с А. А. Потебней во главе[657].

Однако с течением времени становится все очевиднее, что научное наследие Овсянико-Куликовского значительно шире и многогранней, чем было признано до сих пор. Овсянико-Куликовский – потебнианец, это так; но после смерти Александра Афанасьевича, последовавшей в 1891 году, его ближайший сподвижник продолжал трудиться в науке еще почти три десятилетия. Думается, плоды этих его трудов имеют и вполне самостоятельное значение.

Как крупный языковед, литературовед и теоретик искусства, Овсянико-Куликовский по праву представлен в авторитетных современных энциклопедических изданиях. Этим важнейшим разделам его наследия посвящена более или менее обширная литература. В то же время вклад ученого в науку как психолога еще не оценен по достоинству и не изучен в достаточной степени. Овсянико-Куликовский являлся психологом не по специальному образованию, а по призванию. Сначала это был, вспоминал сам ученый, «натуральный психологизм» – некая безотчетная установка исследовательского мышления, и только. Затем, в 80-е годы, он «с жадным любопытством набросился на психологическую и отчасти психиатрическую литературу», где «интеллектуально чувствовал себя «дома», в своей сфере»[658]. Благодаря многолетнему упорному самообразованию ученый стал квалифицированным специалистом и в данной области. Становление Овсянико-Куликовского как психолога завершилось на рубеже 80-х и 90-х годов XIX века. Теперь он сознательно сконцентрировал все свои усилия на проблемах психологии языка, мышления и творчества.

В лице Д. Н. Овсянико-Куликовского мы имеем также культуролога с необычайно широким полем зрения, культуролога-энциклопедиста. Им была разработана оригинальная, интересная концепция культурной эволюции человечества за весь период его существования, с прогнозом на будущее. Тем самым он выступил в роли уже не просто культуролога, но – культурфилософа. И явной несправедливостью выглядит тот факт, что в недавно изданной двухтомной отечественной энциклопедии «Культурология. XX век» (СПб, 1998) Овсянико-Куликовскому – почетному академику Петербургской Академии наук – не нашлось места.

Современные отечественные философские энциклопедии пока что обходят молчанием имя известного ученого. Кстати сказать, Овсянико-Куликовский испытал значительное влияние позитивизма (хотя нередко успешно преодолевал его); термины «философия», «философская постановка вопроса» и т. п. он не жаловал. Но это не помешало профессору МГУ П. В. Алексееву включить его имя в словник своего энциклопедического труда «Философы России XIX–XX столетий»[659]. Это – добрый знак, хорошая заявка на будущее. На наш взгляд, есть веские основания для того, чтобы наследием этого крупного ученого-мыслителя заинтересовались и философы. Ведь речь идет о незаурядном культурфилософе, историке общественной мысли России, представителе теоретического искусствознания и др.

Проблема, обозначенная в заглавии настоящей статьи, относится к наименее изученной части наследия нашего выдающегося соотечественника. Осветить ее представляется тем более уместным и необходимым, что связь психической нормы и патологии стала своеобразной idée fixe всего научного творчества Д. Н. Овсянико-Куликовского.