Et ce sera mon paradis (СИ)

Девушка схватилась за выступ стены и вся подалась вперёд, будто желая пройти сквозь эту преграду, отделявшую ее от внешнего мира. Она внушала себе, что хочет видеть именно Джали, но сердце вторило обратное — капитана хотело оно увидеть там, на площади, среди чужих лиц. Волнение охватило девушку, и она сжала свой амулет свободной ладонью, затаив дыхание. В эти мгновения цыганка была похожа на Клода, с его серьёзным, возбужденно-страстным взглядом, коим он одаривал Эсмеральду, когда видел ее из окна кельи, танцующую и поющую на площади. Взгляд же плясуньи то метался, то с жадностью рассматривал каждого, кого можно было увидеть. Девушка вгляделась в толпу и, наконец, заметила маленькую белую козочку, идущую рядом с поэтом. Тот пытался жонглировать стульями и одновременно отбивать на бубне какой-то ритм, и сложно было не заметить его среди простых граждан. Плясунья глядела в окно, и с каждой секундой все яснее чувствовала, как ужасно это заточение, на которое обрекла она себя ради Феба. Она не отрываясь наблюдала за козочкой, и сердце ее сжималось от тоски и горя.

Неужели она не может выйти на площадь? Неужели не сможет увидеться со своей сестричкой? Ах, этот ужасный священник издевается над ней, несчастной, а ведь она ему доверилась.

Эсмеральда отвернулась от окна, и слезы потекли по ее щекам. Она сердито стёрла их ладонью и вновь принялась искать среди собравшихся людей офицера. Девушка не отдавала себе отчета в том, чего ожидала. Что, если Феб вообще не придет, а она зря будет ждать его появления? Или же сейчас кто-нибудь увидит ее в открытой келье, схватит? Цыганке было все равно. Она ждала, и это ожидание отвлекало ее, усыпляло бдительность.

Она снова и снова стирала непрошеные слезы со щеки и все глядела в толпу. Но не видела она того, кого всей душой мечтала увидеть. И рядом с ней никого не было, оттого девушка ещё сильнее ощущала это холодное одиночество, окутавшее ее еще ночью, когда она шла к собору в сопровождении молчаливого спутника. И все же, одной ей было спокойнее, чем под пристальным, полным страсти и безумной любви, взглядом архидьякона. Он все ещё внушал ей ужас, и стоило плясунье подумать о том, что его вчерашняя попытка завладеть ею повторится, ее бросало в дрожь.

Ну уж нет, лучше сидеть в одиночестве, но не бояться за свою честь и гордость.

— О, мой Феб! — с горечью произнесла девушка и присела за стол, закрыв глаза.

Клод Фролло стоял в дверном проеме, и слышал, как цыганка ещё несколько раз почти шёпотом повторяла имя офицера, прося у него прощения за то, что не пришла ночью.

Сердце священника сжималось от ревности, и он еле сдерживал себя, чтобы не кинуться к девушке в ноги и молить больше никогда не упоминать о Фебе и тем более не просить у этого подлеца прощения.

Священник неслышно подошёл к столу. Только теперь смог он разглядеть блестевшие на щеках плясуньи слезы. Гнев испарился, на смену пришло негодование и желание успокоить, утешить ту, которая даже плачущей была прекрасна.

Офицер так и не появился на площади, и цыганка больше не могла смотреть на этих смеющихся людей без грусти.

Слезы она больше не стирала — они катились по щекам, затем капали на стол, но несчастная их не замечала. Что же, Феб оскорбился ее вчерашним отказом и не пришёл, а чего она ожидала? Завтра же она побежит к нему и попросит прощения за свой проступок, ведь с каких это пор простая уличная девчонка может так обходиться с капитаном королевских стрелков? Как может так подло обманывать его?

Девушка отвлеклась на эти мысли и даже не заметила, как кто-то зашёл в келью. Она все так же была безутешна и одинока.

Но вдруг, всем телом вздрогнула Эсмеральда, почувствовав на своих плечах горячие ладони.

Она почти мгновенно вскочила с места, замахнулась для удара, но занесённая рука была поймана. Священник прижал ее к губам и тут же отпустил, боясь, что сейчас девушка прогонит его. Но цыганка только отдёрнула руку и выбежала из кельи, не сказав ни слова и уронив второпях платок.

Клод опустился на колени, поднял оброненную вещь и долго ещё стоял так, не двигаясь, лицом прижавшись к платку с прикрытыми глазами.

***