Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Полуостров Пелопоннес Вавилов объезжал вместе с сотрудником советского полпредства Д.И.Макрояни и его женой. Остановившись в одной деревне, Вавилов и его спутники зашли в кабачок, где у них завязалась беседа с местными крестьянами. Гостеприимные хозяева подливали гостям местное вино рецину. Вавилов нахваливал вино и невзначай, чтобы не нарушать непринужденность беседы, расспрашивал о местных культурах.

Когда путешественники уже сели в машину, их попросили подождать и скоро вынесли подарок: большую бутыль с вином. И тут, к удивлению супругов Макрояни, Вавилов испуганно зашептал:

– Уберите, уберите!..

Он побледнел, от одного вида бутыли с вином ему стало плохо.

Супруги Макрояни – греческие старожилы – пили рецину с удовольствием, Вавилов, почти давясь, через силу.

– Зачем вы нахваливали, зачем мучили себя? – с недоумением спросил его Дмитрий Иванович.

– Ах, чего не сделаешь ради науки! – ответил Вавилов.

Мария Ипатьевна Макрояни рассказала мне об этом забавном эпизоде сорок лет спустя. Ее комментарий: «Он сказал это с такой естественностью, что было видно – он весь в этих словах».

Долина Фессалия – важнейший сельскохозяйственный район материковой Греции. С ней связано много древних легенд и преданий. Фессалия примыкает к горному массиву, где на Олимпе обитал Зевс-громовержец, богиня земли Гера, Аполлон, тот же Бахус, другие греческие божества.

Сельскохозяйственную опытную станцию здесь возглавлял молодой агроном Пападакис, охотно вызвавшийся сопровождать путешественника.

«Частью на автомобиле, частью на лошадях путешествуем по Фессальской долине. Огромные посевы пшеницы, ячменя, зерновых бобовых»[337]. Нагруженный образцами растений, Вавилов возвращается в Афины.

21 августа 1926 г., А.И.Мальцеву: «Добрался, Александр Иванович, до Олимпа и убедился, что царство Avena barbata [овсюг стройный] идет до подножия его. Греция особенно богата А. barbata. Из окон вагона только и видишь его. На самом Акрополе в Афинах заросли А. barbata. Фотография, Вам посылаемая, должна была представить Вашего покорного слугу в момент нахождения у Акрополя, у храма А. barbata. В руках метелки, полные соцветия. В августе это большая редкость. Ваших поручений не забываю[338]. Но ясно, как средиземноморское небо, что ничего особенно [нового] я Вам не доставлю по овсюгам, кроме географ[ических] фактов. И овсюжную монографию писать надо, не откладывая»[339].

Мальцев затягивал работу над монографией по овсюгам, и Вавилов, с присущей ему мягкой настойчивостью, его торопил. Монография выйдет еще не скоро, зато оценит ее Вавилов очень высоко.

Из материковой Греции Вавилов плывет на остров Крит. С восторгом пишет о Кносском дворце – одном из самых древних памятников великой культуры. Встречу с этим творением человеческого гения Вавилов давно предвкушал, но увиденное превзошло все ожидания. Поразительны были зернохранилища с огромными глиняными чанами. В них хранились урожаи, собранные тысячелетия назад. Елене Ивановне он писал об ископаемых формах чечевицы – это ее специальность. Для него не менее важно и многое другое: «Культура критская поразительна. 1900 лет до Р. X. делали турнюры, парики, талии, чудные краски, ванны, канализацию… В ископаемом виде инжир, олива, виноград, ячмень, пшеница».

Он едет в Долину Злаков Крита, собирает современные сорта растений. Сопоставление их с ископаемыми формами должны многое прояснить в «философии бытия».

Одна из первоклассных находок на Крите – твердая без-лигульная пшеница. О том, что такие формы должны существовать, следовало из закона гомологических рядов. И вот Вавилов держит в руках ее стебельки и колосья! (Позднее ее тщательно исследует К.А.Фляксбергер.) Предварительный итог путешествия по Греции и Криту: «Географ[ические] теории земледелия придется чинить».

В том же письме более развернуто: «Нашел и дикарей. Убедили еще раз, что Aegilops’Han [эгилопсная] проблема должна быть распутана систематически] и географ [ически]. В Греции ряд оригинальных видов. [Пока] не видел их, каюсь, думал, что напутали систематики. Оказалось – реальные существа»[340].

Морской переезд с Крита на Кипр оказался тяжелым. Двое суток из трех сильно штормило. Обессиленный путешественник валялся в каюте, тяжело страдая от морской болезни. К горлу подкатывала тошнота, голова болела, перед глазами всё шло кругами… Чего не сделаешь ради науки!

Кипр – еще одна цитадель древнегреческой цивилизации, в то время – колония Великобритании. Здесь всё так «объевропеилось», что Вавилову «даже неловко искать прародичей». Стиль жизни такой же, как в остальной Греции. С досадой он пишет Елене Ивановне: «Самое неприятное в путешествии по греческим странам, что здесь никто не ценит времени. Угощают, пьем без конца кофе. Соображаем, и время бежит. После часу до 4 спят. Утром только в 9 часов, как просыпается люд. Вот и на Кипре день кончается, я потерял его зря. Так же, как в Москве, на 90 % времени убитого одна десятая дела».