Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Чаянов вошел в Общественный комитет помощи голодающим – в тот самый Прокукиш, о котором уже говорилось. Через 37 дней Прокукишу показали кукиш. Большинство его членов на Лубянке. Без следствия и суда их приговаривали к ссылке либо высылали из страны. Был репрессирован тесть Чаянова (отец его второй жены Ольги) Э.Л.Гуревич, видный меньшевик. Но самого Александра Васильевича не тронули. В 1922 году он вместе с женой уезжает за границу – он не выслан, а командирован. Ему выдали крупную сумму в золотых рублях, срок командировки неограничен, цель столь расплывчата, что биографы до сих пор не могут ее прояснить. То ли Чаянов был направлен в помощь наркому внешней торговли Красину, который вел переговоры о торговом договоре с Англией, то ли он – консультант советской делегации на Генуэзской конференции, которая была еще более важна для прорыва блокады, окружавшей Страну Советов. В делегацию входил тот же Красин, так что эти две версии не исключают друг друга.

Но Генуэзская конференция длилась немногим больше месяца, а Чаяновы провели за границей больше полутора лет. Александр Васильевич изучал землепользование и кооперативное движение в странах Западной Европы, работал над своими трудами, поддерживал контакты с высланными лидерами Прокукиша С.Н.Прокоповичем и его женой ЕД.Кусковой.

Илья Герасимов, один из исследователей личности и творчества Чаянова, ссылаясь на его переписку с Кусковой и Прокоповичем, полагает, что тот намеревался остаться на Западе. Мне кажется, что переписка говорит об обратном. Прокопович затевал издание экономического журнала и хотел включить Чаянова в редколлегию; Александр Васильевич соглашался сотрудничать, но без афиширования своего имени: «Тактически, наверное, мы будем вам очень полезны, а создавать лишнее затруднение в моих разговорах с Лубянкой по возвращении в Москву мне не хочется»[471].

Если бы он не планировал возвращаться, так не написал бы.

Одной из причин долгого пребывания Чаяновых в Европе были медицинские проблемы Ольгунъки. Пока она ходила по врачам, он был занят научной работой. Вел себя осторожно, сторонился политики.

В конце 1923 года Чаяновы вернулись в Россию. Здесь Александра Васильевича ждали большие дела. В Петровке он возглавил одну из ведущих кафедр экономического факультета: «Организация сельского хозяйства». Другими кафедрами руководили его друзья и единомышленники: Челинцев, Рыбников, переехавший в Москву из Саратова, Макаров, тоже вернувшийся из-за границы после двухлетнего отсутствия. Экономисты-аграрники – мозговой центр российского Наркомзема.

Одна из последних статей Ленина – «О кооперации». В ней на удивление много общего с тем, что проповедовали экономисты-аграрники и от чего он отмахнулся в 1918 году как от наивного прожектерства. Такой крутой разворот требовал «классового» обоснования, в чем Ильич был мастак: «В мечтаниях старых кооператоров много фантазии. Они смешны часто своей фантастичностью. Но в чем состоит их фантастичность? В том, что люди не понимают основного, коренного значения политической борьбы рабочего класса за свержение господства эксплуататоров. Теперь у нас это свержение состоялось, и теперь многое из того, что было фантастического, даже романтического, даже пошлого в мечтаниях старых кооператоров, становится самой неподкрашенной действительностью»[472].

После смерти Ильича на его книжной полке нашли семь работ Чаянова: ими он пользовался, когда писал статью о кооперации. Это еще больше подняло престиж «старого кооператора», который был почти на 20 лет моложе Ильича.

Другой рычаг влияния – чаяновский Институт сельскохозяйственной экономики. Здесь создавалась теория крестьянского хозяйства, выяснялись оптимальные размеры хозяйств в разных почвенно-климатических зонах страны, формы и методы кооперации крестьян…

Акции Чаянова, Кондратьева и других ведущих экономистов-аграрников продолжали расти, хотя уже начинали веять другие ветры. Близкий к верхам, Чаянов видел, что политические решения в области сельского хозяйства базируются не на его рекомендациях, а на совершенно иных основаниях. На языке пролетарской власти они назывались логикой классовой борьбы.

Чуткий к веяниям времени, Чаянов начинает говорить и писать о преимуществах крупного коллективного хозяйства, разрабатывает теорию совхозов. Но поспеть за колебаниями маятника большой политики он не может.

Сталин и его аппарат, вместе с Бухариным, Рыковым, Томским, вели борьбу против оппозиции, возглавляемой Троцким, Зиновьевым, Каменевым. Еще недавно триумвират Каменев, Зиновьев и Сталин громил Троцкого – второго лица в большевистском руководстве. Ухудшение здоровья Ленина, его надвигающаяся смерть заставили триумвират торопиться. На Троцкого были вылиты ушаты помоев. Его теорию перманентной революции объявили враждебной рабочему классу, он был снят с ключевых постов и уже не мог претендовать на верховенство.