Эта ложь убьет тебя

Поэтому утром в четверг она сунула записку в его шкафчик. «Ты мне нужен», – говорилось в ней, и только, никаких инструкций и подписи. Руби не могла рисковать, посылая текстовое сообщение. Сообщение можно перехватить, а эта записка могла быть от кого угодно. И позднее в тот день, когда Шейн проходил мимо нее в школьном парке, она подошла к нему и прошептала: «Песчинка отомстила. Придешь ко мне?»

Он явился ровно в полночь, как и следовало прекрасному, таинственному мальчику. Руби открыла окно и втащила его в комнату. Сначала он ничего не сказал, только поднес ее пальцы к губам и поцеловал их, один за другим. Десять крохотных поцелуев. Она представила себе, как он снимает с нее кружевную ажурную ночную сорочку, медленно, чтобы ощутить каждый дюйм ее тела. Затем она представила себе, как делает то же самое с его одеждой, впитывая ощущение его тела. Каждый его дюйм. Да.

Она вспыхнула и опустила глаза.

– Нам необходимо… – «Придумать план», – подумала она, когда его пальцы скользнули по верхней части ее бедер. Ночная сорочка была не очень длинной. Она вздохнула, подалась навстречу его прикосновению. – Шейн.

– Все в порядке, – сказал он, легонько касаясь губами ее щеки. Она таяла, таяла. – Я решил нашу проблему.

– Что? Как? – Она предвкушала несколько недель планирования, возможно, какие-то хитроумные приспособления. Мышеловку размером со взрослого человека, куда поместится Паркер. Сложный план, который привел бы к его аресту.

Но когда Шейн смотрел в нее – всегда в нее, никогда не на нее, – она чувствовала себя так, будто кончики холодных пальцев щекочут ее кожу. Что бы он ни придумал, это был не пустяк. Это был серьезный план.

– Мы не можем рассказать ему о нас. Не можем подвергать тебя риску, он способен навредить тебе.

– Или тебе.

– Это меня не волнует, – ответил Шейн так небрежно. – Но я не позволю ему обидеть тебя. И не позволю ему нанести вред моей семье, чтобы добраться до меня. Бри достаточно пришлось пережить, и если он начнет впутывать ее…

Руби сглотнула и стиснула ладони рук.

– Что мы сделаем? – На мгновение ей показалось, что он предложит совершить убийство, и ее испугало то, что она осталась совершенно спокойной. Может быть, это было несогласие, а может, она решила, что он не сможет это осуществить. Но она тут же подумала: «Устранить проблему и избавиться от тела. Никогда больше о нем не думать. Да».

Но Шейн не казался сердитым, когда смотрел ей в глаза, а он должен был чувствовать гнев, предлагая такое. Он выглядел скорее смирившимся.

– Нам надо убежать.

– Убежать? – Руби села прямо, это предложение возмутило ее больше, чем тот вариант, который она только что сама вообразила. – А как же наши родные?

– Им придется кормить меньше ртов.

– Они… – Но она не могла возразить. Он был прав. С тремя детьми вместо четырех ее матери, возможно, удастся удержаться на плаву. А что касается родных Шейна, ну, Брианна сойдет с ума, но ее отцу придется содержать только их двоих. Это может сработать.

– Ты не будешь скучать по ним? – в конце концов спросила Руби, закладывая прядку его волос за ухо. Она опять высвободилась, и Руби снова постаралась ее поймать. Боже, как ей нравилось играть в эту игру. Как она могла сказать ему «нет»?

Шейн наклонился и поцеловал ее один раз, два, три раза.

– Я буду ужасно скучать по ним, – произнес он прямо ей в губы, и Руби приоткрыла рот, чтобы притянуть его еще ближе к себе. – Но без тебя я умру.

Вот он. Точный, идеальный ответ идеального мальчика. Руби чувствовала, что падает. Она действительно падала, мягко приземлилась на кровать, смеясь при этом, и он заполз на нее сверху. Тоже со смехом.

Его руки скользнули вверх по ее ногам, и внезапно сердце Руби забилось слишком быстро. Она переступила порог возбуждения и вошла прямо в страх. Все ее тело свело судорогой. Должно быть, Шейн это почувствовал, потому что лицо его помрачнело, и он лег на бок.

– Эй, все в порядке. Нам не обязательно это делать.

– Я хочу, – услышала Руби свои слова, и в первый раз ей не казалось, что она произносит заученную реплику. Играет какую-то роль. – Правда, хочу, – повторила она, поднимаясь на колени. Но вместо того, чтобы отстраниться, как ей всегда хотелось с Паркером, она легла на Шейна сверху, оседлав его. – Только… не так. – Она вспомнила, что чувствовала, когда Паркер залезал на нее. Вспомнила свой страх и тяжесть его тела. Она чувствовала себя под ним, как бабочка на булавке.

– Руби? Мне необходимо знать, что ты думаешь. Давай, открой мне свои мысли.

Руби рассмеялась. Шейн затеял эту игру «открой мне свои мысли» неделю назад, после особенно долгого периода молчания. Руби так хорошо научилась держать свои мысли при себе, что ей даже не приходило в голову, что кто-то хочет, чтобы она заговорила, объяснила.