Эта ложь убьет тебя

Он раскинулся там, сверкающий и прекрасный. Похожий на оазис в пустыне. Джунипер бросила ключи в глубокий конец бассейна, когда Шейн вбежал в калитку. Он закричал. Затем, к удивлению всех, кто находился на деревянном настиле у бассейна, Шейн сбросил туфли, стащил пиджак и прыгнул в бассейн.

Даже брызги были холодными, как лед. Джунипер полагала, что воду в бассейне подогревают в это время года, но это было не так. Справа от нее джакузи Далии было заполнено разгоряченными, пьяными учениками, которые сейчас делали ставки на то, долго ли Шейн продержится под водой. Когда кто-то заорал «Вечно!», раздался пьяный хохот. Джунипер затошнило, и она подошла к освещенному бассейну.

Шейн не выныривал, чтобы глотнуть воздуха. Но она видела, как его тело движется под водой, видела, как его руки ищут ключи. Нет, нет, нет. Она не подумала, что он может нырнуть за ними. Но любовь толкает людей на отчаянные поступки. Теперь она это поняла, когда он первый раз вынырнул на поверхность, глубоко вдохнул воздух и снова погрузился под воду. Еще три попытки, а он все еще не добрался до ключей. Джунипер подумала, что он утонет. Она начала оглядываться вокруг в поисках сетки, резиновой игрушки, чего угодно, чем можно было бы подцепить ключи или предложить Шейну в качестве плавсредства.

Она ничего не нашла.

Она уже начала лихорадочно сбрасывать туфли, когда он опять вынырнул. Он плевался и кашлял, потом ушел под воду. Вниз, вниз, до самого дна бассейна. Девять футов. Джунипер была уже готова прыгнуть в воду, когда пальцы Шейна сомкнулись на ключах. Вскоре он уже стремительно поднимался на поверхность, его лицо было буквально лилового цвета, когда он втянул воздух. Вокруг него люди смеялись, щелкали фотокамерами и заключали новые пари насчет того, потеряет ли он сознание.

Джунипер встала на колени и протянула ему руку.

Шейн оттолкнул ее руку и опять погрузился в воду. На этот раз, вынырнув, он постарался ухватиться за опущенную в бассейн лестницу. Он едва успел подняться до бетонного края бассейна, но тут силы покинули его. На мгновение Джунипер показалось, что он лишился чувств. Но когда она опустилась на колени рядом с ним и отвела волосы от его лица, он заморгал, и посмотрел на нее. С его губ стекала вода.

– Ты стараешься меня убить?

– Я… я не думала, что ты… – У нее зазвонил телефон. Первым порывом Джунипер было отключить его и продолжать разговор, но потом она увидела имя, вспыхивающее на экране.

– Ох, черт. Мама приехала. Я забыла, что мы ее вызвали.

Шнйн фыркнул, будто хотел сказать: «Мы ничего не делали вместе». А потом зашелся в приступе кашля.

– Я сейчас выйду, – сказала Джунипер в телефон. – И со мной будет друг.

– Я никуда с тобой не пойду, – огрызнулся он, тяжело дыша. – Держись от меня подальше.

– Мы можем подвезти тебя. Поедем к Руби и…

– Отойди прочь от меня, – закричал он, и Джунипер отшатнулась. Это был мальчик, которого она боялась, тот тип парня, которые всегда оказывались рядом с Руби.

Она моргнула, пытаясь отделить страх от здравого смысла. Но Шейн злобно смотрел на нее, а из его ладони текла кровь, потому что он слишком сильно сжимал ключи.

– Мне нужно идти, – сказала она, когда ее телефон опять зазвонил. – Мы все-таки тебя можем отвезти.

Шейн опустил голову на руку. На секунду ей показалось, что он уснул. Когда телефон Джунипер зазвонил в третий раз, Гэвин вышел в патио с озабоченным выражением на лице.

Паркера нигде не было видно.

Держа ладонь у рта Шейна, чтобы убедиться, что он дышит, Джунипер свободной рукой ответила на звонок.

– Я иду. Я буду одна. – Она оттолкнулась от земли. И отошла от Шейна, а Гэвин подошел ближе, и его глаза широко раскрылись, как от шока.

– Мне надо идти, – сказала ему Джунипер. – Здесь моя мать. Могу я доверить тебе…

– Я о нем позабочусь, – пообещал Гэвин, и Джунипер улыбнулась, не заметив красный маркер в его руке. Вдалеке загудела машина, ее телефон завибрировал, и она исчезла в темноте.

* * *

После этого ночь запомнилась какими-то вспышками. Гэвин помнил звук захлопнувшейся дверцы, когда Джунипер села в машину. Он помнил, как Паркер бросал кубики льда в горячую ванну и орал: «Вас разыграли, сосунки!», а потом все разбежались.

Патио принадлежало им.

Ночь тоже принадлежала им, и Паркер прятался в кустах, хихикая, как десятилетний мальчишка, пока Гэвин писал на руке Шейна Феррика «придурок». Потом какой-то провал в памяти. Когда Гэвин посмотрел вниз, ему показалось, что Шейн покрыт порезами, и ему пришлось несколько раз моргнуть, пока мир не приобрел четкость.

– Напиши «чертов извращенец», – шипел Паркер из темноты. – Напиши «белая шваль», «кусок дерьма».

Гэвина тошнило. Он не знал, было ли это вызвано инструкциями Паркера, или тем, что за последние два часа он проглотил больше пива, чем за всю предыдущую жизнь. Там был и бокал текилы. Он очень смутно помнил, как ел чипсы с соусом из артишоков, но это было вечность тому назад. С тех пор пролетела целая жизнь.