Эта прекрасная тайна

Гамаш положил свою большую, твердую руку на плечо Франкёра и направил его внутрь. Даже не подтолкнул. Ни один свидетель не мог бы показать, что тут совершилось насилие. Но они оба знали, что Франкёр не имел ни мысли, ни желания входить туда.

Гамаш закрыл дверь и повернулся к начальнику:

– Что вы наговорили инспектору Бовуару?

– Выпустите меня отсюда, Арман.

Гамаш смерил его взглядом:

– Вы меня боитесь?

– С какой стати? – ответил Франкёр, хотя вид у него был слегка испуганный.

– Хотите уйти?

Голос Гамаша звучал дружески, но глаза смотрели холодно и жестко. И, судя по его позе у двери, уступать он не собирался.

– Почему бы вам не спросить, что произошло, у вашего инспектора?

– Прекратите эти школьные игры, Сильвен. Вы приехали с какой-то целью. Я думал, чтобы нагадить мне, но нет, вы имели другую цель, верно? Вы понимали, что я для вас слишком крепкий орешек. Поэтому вы занялись инспектором Бовуаром. Он все еще не восстановился после ранения…

Франкёр издал пренебрежительное фырканье.

– Вы не верите? – спросил Гамаш.

– Все остальные восстановились. Да бога ради, даже вы восстановились. Вы возитесь с ним, как с ребенком.

– Я не собираюсь обсуждать с вами состояние здоровья инспектора. Он все еще восстанавливается, но он вовсе не так уязвим, как вы думаете. Вы всегда недооценивали людей, Сильвен. Вы считаете, что они слабее, чем на самом деле. А себя считаете сильнее, чем вы есть.

– Так в чем дело, Арман? Бовуар все еще ранен? Или он сильнее, чем я думаю? Ваших подчиненных вам, может, и удается водить за нос, гипнотизировать вашим враньем. Но со мной этот номер не пройдет.

– Да. Мы слишком хорошо знаем друг друга, – сказал Гамаш.

Франкёр двинулся по залу, меряя его шагами, но Гамаш остался на прежнем месте у двери. Он не сводил глаз со старшего суперинтенданта.

– Что вы сказали инспектору Бовуару? – повторил Гамаш.

– Ровно то же, что и вам. Что вы некомпетентны и он заслуживает лучшего.

Гамаш внимательно посмотрел на вышагивающего по залу суперинтенданта:

– И не только это. Скажите мне, что еще.

Франкёр остановился и повернулся лицом к Гамашу:

– Бог ты мой, Бовуар что-то вам наговорил, да?

Франкёр подошел вплотную к старшему инспектору, взглянул ему прямо в глаза. Какое-то время они, не мигая, смотрели друг на друга.

– Если он не восстановился от ран, то эти раны нанесли ему вы. Если он слаб, то это вы причина его слабости. Если он не чувствует себя в безопасности, то лишь потому, что вы ему угрожаете. И вы еще предъявляете мне какие-то обвинения?

Франкёр рассмеялся. Гамаш почувствовал на своем лице его горячее и влажное дыхание с запахом мяты.

И опять им овладело бешенство. Хотя он сдерживал его, оно прорывалось наружу. Он изо всех сил пытался взять себя в руки, понимая, что его враг – не усмехающийся, лживый, злобный человек перед ним. Его враг – он сам. И бешенство, грозящее поглотить его целиком.

– Я не позволю вам испортить ему жизнь.

Каждое слово произносилось медленно. Отчетливо. И таким голосом, который у старшего инспектора Гамаша почти никто не слышал. Голосом, который вынудил его начальника сделать шаг назад. Согнал улыбку с его красивого лица.

– Слишком поздно, Арман, – сказал Франкёр. – Его жизнь уже испорчена. И вашими действиями, а не моими.

– Инспектор?

Брат Антуан читал в своей келье, когда услышал шаги за дверью. Он выглянул в коридор и увидел офицера Квебекской полиции, который смущенно стоял перед ним.

– У вас какой-то потерянный вид. Вы не заболели?

– Я здоров, – ответил Бовуар, которому уже надоел вопрос о его здоровье.

Они замерли, глядя в глаза друг другу. Два очень похожих человека. Одного возраста, роста, сложения. Выросшие в одном районе.

Но один стал служить Господу и навсегда остался в церкви. А другой оставил церковь и больше туда не возвращался. И вот они смотрят друг на друга в тускло освещенном коридоре монастыря Сен-Жильбер-антр-ле-Лу.

Бовуар подошел к монаху:

– Этот приезжий… Доминиканец… Расскажите, что с ним за история.

Брат Антуан оглядел коридор и вернулся в свою келью. Бовуар последовал за ним.

Келья точь-в-точь походила на ту, в которой поселили Бовуара, правда с небольшими персональными особенностями. В углу лежали свитер и брюки. У кровати стояла стопка книг. Биография Мориса Ришара[62]. Руководство по игре в хоккей, написанное бывшим тренером «Монреаль канадиенс». Бовуар тоже обзавелся этими книгами. Большинству квебекцев хоккей заменил религию.

Но здесь религия и хоккей сосуществовали. Сверху книжной стопки лежала книга об истории монастыря в каком-то месте под названием Солем и Библия.

– Брат Себастьян, – заговорил брат Антуан не то чтобы совсем шепотом, но так тихо, что Бовуару пришлось сосредоточиться, чтобы его услышать, – служит в одной ватиканской конгрегации, которая прежде называлась инквизицией.

– Это я уже понял. Но что он делает здесь?

– Он сказал, что приехал в связи с убийством приора, – с несчастным видом проговорил брат Антуан.

– Но вы ему не поверили. Так?

Брат Антуан слегка усмехнулся:

– Неужели это настолько очевидно?

– Нет, просто я настолько наблюдателен.