Эта прекрасная тайна

Брат Раймон встал и повел его к двери. Включил свет, и они увидели помещение размером не больше монашеской кельи. Полки на стенах, все аккуратно разложено по местам. Доски, гвозди, шурупы, молотки, старые куски разломанных кованых вещей, всякая всячина, какая бывает в любом хозяйстве, хотя и в гораздо меньшем количестве.

А в углу стояли отрезки водопроводных труб. Бовуар двинулся туда, но тут же остановился и спросил у брата Раймона:

– Это все, что у вас есть?

– Мы стараемся ничего не выбрасывать, используем многократно.

Инспектор снова повернулся к углу. Да, там стояли трубы, но все длиннее пяти футов, часть из них – гораздо длиннее. Убийца с такой трубой мог разве что перепрыгнуть через стену, как с шестом, но не вышибить мозги приору.

– А где еще можно найти отрезок трубы? – спросил Бовуар, когда они вышли из кладовки и монах закрыл дверь.

– Не знаю. У нас такие вещи не валяются где попало.

Бовуар кивнул. Он своими глазами видел: подвал безупречен. Он понимал, что если бы где и лежал отрезок трубы, то брат Раймон знал бы.

Раймон служил настоятелем подвала. Мастером подземного мира. И если монастырь наверху наполняли ладан и тайна, музыка и странный танцующий свет, то здесь царили чистота и порядок. И постоянство. Температура, свет – все оставалось неизменным.

Бовуару это нравилось. Здесь, под землей, отсутствовало всякое творческое начало, что-либо прекрасное. Но здесь не наблюдалось и хаоса.

– Настоятель говорит, что спускался сюда вчера утром после молитвы первого часа, но вас тут не видел.

– После молитвы я работаю в саду. Настоятель в курсе. – Брат Раймон говорил легким, дружеским тоном.

– В каком саду?

– В огороде. Я видел вас там сегодня утром. – Он посмотрел на суперинтенданта Франкёра. – И ваше прибытие видел. Очень театральное.

– Вы там работали? – спросил Бовуар. – В огороде?

Брат Раймон кивнул:

– Наверное, все монахи на одно лицо.

– Вас кто-нибудь видел? – спросил Бовуар.

– В огороде? Ну, я ни с кем не говорил, но вряд ли оставался невидимым.

– Значит, возможно, что вас там и не было?

– Нет, невозможно. Меня могли не видеть, но я там был. А вот то, что настоятель здесь не появлялся, – это вполне возможно. Уж его-то в подвале точно никто не видел.

– Он говорит, что приходил проверить геотермальную систему. Могло такое быть?

– Нет.

– Почему?

– Настоятель ничего не понимает в этих вещах. – Брат Раймон махнул рукой в сторону приборов. – А когда я пытаюсь объяснить, он теряет всякий интерес.

– То есть вы считаете, что он не появлялся здесь вчера, после ваших молитв?

– Не появлялся.

– Где же он, по-вашему, был?

Монах стоял молча. Они как камни, подумал Бовуар. Большие черные камни. И их естественное состояние, как и у камней, – безмолвие. И неподвижность. Говорить для них неестественно.

Бовуар знал единственный способ разбить камень.

– Вы полагаете, он был в саду? – спросил Бовуар.

Из его голоса исчезли дружеские нотки.

Монах продолжал молча смотреть перед собой.

– Я говорю, конечно, не об огороде, – продолжил Бовуар, делая шаг к брату Раймону. – А о личном саде настоятеля.

Брат Раймон не издал ни звука. Не шелохнулся. Не отступил, когда Бовуар приблизился.

– Вы думаете, настоятель был в саду не один?

Голос Бовуара становился все громче. Заполнял гулкое помещение. Эхом отдавался от стен. Краем глаза Бовуар видел суперинтенданта, ему показалось, что тот откашливается. Прочищает горло. Явно для того, чтобы остановить наглого и неадекватного полицейского.

Поправить его. Оттащить Бовуара подальше от монаха.

Но Бовуар не собирался сдаваться. Брат Раймон, при всей его мягкости, при всей его страсти к механике, притом что говорил с Бовуаром как дед с внуком, в то же время скрывал что-то. Прятался за удобным молчанием.

– Вы думаете, что туда же пришел и приор.

Бовуар бросал хлесткие, резкие слова. Словно закидывал каменного монаха камешками. Слова отскакивали от брата Раймона, но производили на него некоторое воздействие. Бовуар сделал еще шаг к монаху. Остановился так близко, что увидел тревогу в его глазах.

– Вы сами подвели нас к такому выводу, – сказал Бовуар. – Имейте же мужество пройти начатый путь до конца. Сказать, что вы думаете на самом деле.

Бовуар знал, что единственный способ разбить камень – это ударить по нему. Продолжать бить, пока он не расколется.

– Или вы просто распространяете порочащие слухи, сплетни? – усмехнулся Бовуар. – И ждете, что кто-нибудь более смелый сделает за вас грязную работу. Вы готовы отдать настоятеля на съедение волкам, но не хотите иметь груз на своей совести. Поэтому вы намекаете и предполагаете. Вроде как подмигиваете нам. Но у вас не хватает мужества взять и сказать, что вы думаете в действительности. Лицемер вы долбаный!

Брат Раймон сделал шаг назад. Камешки становились все крупнее. И Бовуар кидал их точно в цель.