Эта проклятая засуха

Через несколько месяцев после переворота из Чада были выведены все французские войска[8].

Новые правители разогнали все административные и политические организации и учреждения. Они развернули разоблачительную работу, направленную на дискредитацию действий «великого соотечественника» и его правительства, выступили против принудительной «чадизаиии» и преследований немусульманского населения. Вскрылась масса скандальных дел, например расхищение государственного имущества, в котором активное участие принимали продажные чиновники из государственного аппарата.

Перед новыми «спасителями» Чада возникло множество задач. Первой, и очень нелегкой, была задача не допустить к власти людей, думающих только о быстром и незаконном обогащении. Другая задача нового правительства — добиться подлинного взаимопонимания между жителями черного юга страны и мусульманами на севере и востоке — тоже не относится к числу легкоразрешимых.

Однако самая большая трудность была старой — и это правительство столкнулось с теми же трагическими последствиями многолетней засухи.

НИГЕР

Засыплет ли их песок?

Об этой стране нельзя сказать, что она превратилась в пустыню. Она всегда была и остается пустыней. И не одна она в Сахеле. И не только в Сахеле. Песок покрывает также большую часть территории соседних государств. И все же ни в одной стране и ни в одной столице этого региона Африки, за исключением Нуакшота, столицы Мавритании, дыхание пустыни не ощущается так остро, как в Ниамее. Когда дует северный ветер, песок засыпает глаза, солнце скрывается за песчаной завесой — и день превращается в ночь.

В столице Нигера и ее окрестностях собрались тысячи голубых и черных кочевников пустыни. Их пригнали сюда страшнейшая засуха, голод и жажда. Кочевники скорее похожи на завоевателей, чем на беженцев. Они не утратили своего традиционного достоинства и гордой осанки. Их присутствие сделало Ниамей похожим на маленькую Сахару. Вспоминаются слова Сент-Экзюпери, сказавшего, что достаточно одного каравана кочевников, чтобы наэлектризовать ночь в пустыне. Действительно, когда трое закутанных до кончика носа и вооруженных мечами и кинжалами туарегов усядутся на обочине дороги или проскачут верхом, в дремлющем, истомленном жарой городе возникает какое-то странное возбуждение.

Каждый пятый житель Нигера — кочевник. В основном на них, а также на кочевников Мали, Верхней Вольты и Чада, пришедших в Нигер, климат обрушил свой страшный удар. Вот они и ищут спасения в селениях и городах юга, вступая в конфликт с новым для себя окружением.

1

В Ниамее немногим больше ста тысяч жителей. В один прекрасный день (точнее, несколько дней) в город большими группами и поодиночке стали въезжать воины на лошадях и верблюдах. Это напоминало вооруженное вторжение. Всадники представляли передовые отряды многотысячной армии кочевников Сахары. Те, кто послабее, женщины, дети и старики шли медленно, останавливаясь по пути в специально созданных для них лагерях; чтобы не резало ухо, эти лагеря здесь назвали лазаретами. Все были голодны, измучены дорогой и подавлены.

Вскоре туареги образовали в Ниамее группу наиболее низкооплачиваемых наемных работников. Многие стали ночными сторожами. Они жгли костры перед домами и виллами и неподвижно лежали в темноте, время от времени переговариваясь на своем языке[9].

Палатки для жилья разбивали на окраинах города. Впервые за сотни лет рыцари пустыни, всегда наводившие ужас на Северную Африку, совершенно добровольно (если это можно так назвать) перешли к оседлому образу жизни. Они приобрели репутацию людей честных, готовых работать за самую минимальную плату.

В отличие от правительств большинства стран Сахеля власти Нигера отнеслись к проблеме кочевников весьма серьезно. Они великодушно оказали им помощь, ни к чему не принуждали и не ограничивали свободы передвижения. Тысячи людей искали спасения в этой стране. И надо сказать, что они не зря пересекали границы государств: как и несчастные жители деревень Нигера, кочевники получали помощь. Многие здесь были спасены от неминуемой смерти.

Однако настало время, когда государство не захотело— да и не могло — больше тянуть на себе тяжкий груз помощи такой огромной массе людей. Началась кампания под девизом: «Назад, в деревни», что для кочевников означало возвращение в пустыню. Дальнейшее пребывание этих растерявшихся, утративших всякую ориентацию людей в крупных городах стало невозможным по экономическим, нравственным и психологическим соображениям. Проблема эта необычайно сложна. Кочевник может вернуться к прежнему образу жизни только при условии, если у него будет скот.