Эта смертельная спираль

Мы приближаемся к смотровой башне, «Комокс» плавно снижается и приземляется на черную взлетно-посадочную полосу, взметая облака пепла и пыли. Сквозь корпус тут же проходит алая сетка лазерного сканера, а между нами и бункером выстраивается ряд вооруженных роботов.

Лопасти «Комокса» замедляются. Ремни безопасности отстегиваются автоматически, после чего я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги и прижимаю рюкзак к груди. В этот раз Коул тут же хватает меня за руку, чтобы удержать от падения.

На мгновение наши взгляды встречаются, но он тут же отворачивается и отпускает меня.

– Добро пожаловать в «Хоумстэйк», – говорит Дакс и открывает дверь, запуская внутрь клубы пыли.

Я прикрываю глаза рукой и кашляю, а затем, прищурившись, смотрю на вооруженных роботов, окруживших «Комокс».

– Куда мы идем?

Рука в черной перчатке обхватывает мой локоть, а на меня смотрят темно-карие глаза, под которыми проведены кобальтовые полосы.

– Ты пойдешь со мной, Агатта, – говорит Леобен. Его голос звучит грубо. – Эти двое должны отчитаться. А я провожу тебя через шлюзы на гражданские уровни.

Чувствуя, как звенят нервы, я натягиваю рюкзак. Леобена окутывает такая же пульсирующая энергия, как и Коула, но рядом с ним я чувствую себя совершенно по-другому. Коул сдержанный, сосредоточенный и прекрасно контролирует себя, а Леобен выглядит так, словно может ударить кого-то об стену ради веселья.

А судя по жестокости, которая появляется в его взгляде, когда он смотрит на меня, я ему совершенно не нравлюсь.

Он ведет меня к двери, удерживая за локоть. Но тут Коул хватает его за руку и соединяет их панели вместе. Кажется, между ними что-то происходит, но я никогда не видела подобного. Должно быть, у них есть какой-то способ передачи сообщений, который не прослушивается «Картаксом».

Глаза Леобена сужаются, и он кивает. Не знаю, что сказал ему Коул, но, когда Леобен тянет меня вниз по трапу, его хватка становится сильнее. Напоследок он оглядывается назад и встречается взглядом с Даксом, но ничего не говорит. Он просто тащит меня по пустоши. Я молча бегу за ним следом, стараясь поспевать за его широкими шагами.

Я точно ему не нравлюсь.

Коул и Дакс все еще остаются в «Комоксе», пока Леобен тащит меня мимо дергающихся вооруженных роботов к воздухонепроницаемым дверям в сторожевой башне. Мы проходим по нескольким тускло освещенным коридорам с наклонными полами, которые, как мне кажется, спроектированы как лабиринт, чтобы запутать тех, кто решится проникнуть в бункер. Я запуталась уже после нескольких поворотов и уже не уверена, где мы находимся: над или под землей, двигаемся вперед или ходим по кругу. Но через какое-то время мы выходим к лифту без опознавательных знаков, который с шипением открывается, как только мы подходим к нему, а затем закрывается позади нас.

Леобен прислоняется к кабине и скрещивает руки на груди. Раздается протяжный скрип, и мы начинаем опускаться вниз.

– Кажется, вы отлично ладите с Даксом, – говорю я.

Он что-то мычит в ответ.

– У него все… хорошо? В лаборатории с ним и папой хорошо обращались?

Он обводит меня взглядом, задержавшись на шрамах на моей щеке, на грязных ногтях, на моих слишком худых плечах.

– По сравнению с тобой они жили как короли. Мне не верится, что ты жила в часе езды от этого места. И ела мясо зараженных людей, чтобы выжить. Вы, ребята, на поверхности все безумные.

Что-то подсказывает мне, что он таким образом пытается сменить тему. Но все же не удерживаюсь и отвечаю ему:

– Вряд ли безумие как-то связано с желанием быть свободными.

Глаза Леобена блестят от злости.

– Попробуй сказать это тем, кто вынужден скрываться в бункере, потому что убийцы, подобные тебе, сохранили чуму.

Он подходит ближе… так близко, что становится понятно – Леобен пытается запугать меня. И я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не отступить на шаг.

– Вы, те, кто живет на поверхности, – продолжает он, – так любите говорить о свободе, но не замечаете, что из-за вас остальной мир сидит взаперти. Это вы тюремщики, а не «Картакс». Если бы мы, угрожая оружием, загнали вас всех в бункеры, то вирус давно бы исчез, а люди смогли бы спокойно вернуться на поверхность.

Я не отвожу взгляд.

– Это просто смешно. Думаешь, вирус просто исчезнет, если все люди спрячутся в бункерах? Есть миллионы замороженных кусочков мяса и тел, которые могут оттаять и взрываться в любой момент. В каждой лаборатории мира есть подобные вирусные образцы, которые могут случайно попасть в воздух. Существует лишь один способ защитить людей в бункерах, и он такой же, как для людей, которые живут на поверхности. Нам нужно распространить вакцину.

Он снова прислоняется к стене. По его виду не понять, разочарован ли он, что не смог меня испугать, или впечатлен этим.

– Хорошо, вирус бы не исчез, – соглашается он. – Но он бы не стал развиваться. И если бы мы собрали всех, то сработала бы еще первая вакцина Лаклана.