Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz

Сойдя на берег, Бориска дулся в сторонке ото всех, не подходя к костру от своей шлюпки. Он был единственным, кто воспринял поражение «Ромео» в гонке так трагически. Глеб подошёл к нему в самый разгар самоедской процедуры.

– Учись проигрывать. Это, во-первых. И отвыкай безо всякой серьёзной причины обзывать людей. Это, во-вторых.

– А чего они…?!

– А чего ты? Кстати, откуда здесь взялась такая красивая вещица?

Нагнувшись, капитан Глеб поднял с решетчатого днища «Ромео» маленькую книжечку аккуратно нарезанной папиросной бумаги.

Крупные буквы «Big Bambu». Щёголь-мулат роскошно улыбался всему миру с полосатой лакированной упаковки.

– Это Макгуайр курил.… Ещё до того, как вышли на воду. И потом ещё один раз, когда мы весло потеряли…

Бориска горевал сам по себе, не особо интересуясь дальнейшей судьбой недисциплинированного курильщика Макгуайра.

– Много он выкурил?

– Да нет, маленькую такую одну сигаретку, самодельную, и всё.… Потом, правда, почему-то уже у самого берега еле веслом махал, путался им со всеми. А что такое?

– Ничего такого. Дисциплину на борту лучше блюсти нужно, а не страдать потом безумно от обиды. Ты согласен со мной?

Ему бы и не соглашаться с добрым командиром…

Бориска затряс буйной головой.

– Ладно, проехали.

Подобрав из-под стола позабытую поварёшку, Глеб начал сильно колотить в пустой алюминиевый бидон из-под воды. Звонкий голос атамана разнёсся по берегу.

– Полдень! Джентльмены пьют и закусывают!

Хорошая погода после обеда действительно закончилась.

Солнце, не особо решительное с самого рассвета, спряталось в мутную белесую мглу, приятно прохладный ветерок незаметно исчез из крон высокого черноольшаника. Во множестве появились вокруг гнусно жужжащие комары.

Люди потянулись к дымным кострам.

«Big Bambu».

Фирменная бумага для самокруток, патриотическая гордость карибских любителей марихуаны….

То, что лихой яхтсмен Макгуайер не рассчитал своих сил и действительно сдох, выкурив на воде несколько привычных косячков, но, ворочая при этом четыре часа подряд тяжеленным русским веслом, было предельно ясно.

«Ну, сдох и сдох, с кем не бывает… Красивые заграничные бумажки – это ещё не контрабанда. Вот только откуда на нашем деревенском берегу у крутого парусного парня появилась марихуана?!

…Привезти курево с собой в самолёте он бы не смог, да и зачем бы ему так глупо рисковать, общаясь при пересадках в аэропортах с многочисленными таможнями и пограничниками разных стран.

Купил уже здесь, у нас?

С кем же он смог так быстро найти общий язык по такому специфическому вопросу? В гостинице? Нет, там сильно шугают таких коробейников, да и вообще, групповых иностранцев в общественных местах обычно пасут ребята с незаметными глазами. Нет, явно не в гостинице.… С кем у него мог быть здесь контакт? И когда?».

– Глеб, машины пришли! Командуй!

Топоча длинными ногами, от дороги к нему мчался восторженный Бориска.

Из-за лесного поворота первыми выскочили три коротеньких, шустрых, открытых по верхам УАЗика, потом, натужно гудя, по песку втянулась на поляну и их «скорая техническая помощь» со всем походным скарбом.

По пути к машинам Глеб Никитин хлопнул по плечу Яна.

– Трасса подготовлена? Не сильную болотину ты в этот раз для меня подобрал?

– В прошлом году там сухо было. Не знаю как сейчас…

Лесниковы люди, выполнив задание по перегону автомобилей, с усмешками покуривали у крайнего костра. Иностранцы беспорядочно ползали по УАЗикам с восторженным детсадовским любопытством.

Поддавшись общему настроению, Глеб вытащил фотокамеру. Эти снимки тоже должны были украсить памятные альбомы его мужиков.

– Чи-из, Николас! Чи-из, мистер Макгуайер! Закройте рот, милый профессор!

Ещё за обеденным столом молчаливый Ян, не очень охотно справляясь с ролью официального руководителя, познакомил мужиков с турнирным раскладом. Перед последним этапом игры все команды имели по восемь очков и поэтому предстоящие пара часов бестолковой езды по лесу на УАЗиках должны были быть весьма увлекательными – речь шла о чемпионстве.

Опережая всех, Бориска первым прыгнул в самый красивый автомобильчик, ярко и ново раскрашенный камуфляжными пятнами.

– Чур, это наш! Мы едем на нём!

Ян двинулся к технике неторопливо, с деловитой заботой завел двигатель сначала у одного, потом у другого УАЗика, поморщился, разглядев у второго разбитую фару, потом опять не спеша подошел к первому и, кивнув своему экипажу, удобно, но без улыбки сел за руль.

Команде «Джин» транспортное средство выбирать так и не пришлось, хотя некоторые горячие головы порывались намекать Глебу, чтобы он, мол, поспешил, а то лучшие машины опять достанутся не им.…

Кроме разбитой фары и замотанной алюминиевой проволокой водительской дверцы, соратникам капитана Глеба пришлось довольствоваться ещё и порванными в хлам пассажирскими сиденьями.

Николас презрительно присвистнул, профессор потрогал пальчиком лохмотья грязной обивки и только многоопытный, хорошо знающий цену подержанным армейским предметам оружейник Хулио испытующе глянул на своего вожака.