Эта тварь неизвестной природы

«Шестьдесят шестой» стоял на правой полосе бетонки, стоял чуть криво, задом ближе к середине, скрывая левую часть кабины. Было очень тихо, лишь позёвывал ветерок в сонном режиме, не прохладно окатывая лица и руки, а томно и неохотно передвигая с места на место части одной и той же жары.

– Они же орать должны, – сказал Весёлой вполголоса.

– Должны.

– В них же их гранатомёта, говорят, стреляли.

– Стрелять – стреляли. Но в них ли.

Никаких таких следов на кунге не было. Они подошли почти вплотную к задку. Машина была очень пыльная, грязная, цвет почти не проступал сквозь пылевую буро-белесую корку. Даже номера было не видно. Окошки были слепые.

– Дверь пассажирская открыта, – сказал Фенимор.

Они разом остановились. Весёлой поглядывал на Фенимора, как будто у ведущего был опыт исследования вынырнувшей из «могилы» машины с людьми. Ни у кого в мире не было такого опыта. И чуйка молчала. Фенимор чувствовал себя обычным человеком в обычных обстоятельствах. Это было очень древнее, забытое чувство, и вдруг Фенимор понял, что оно ему решительно не нравится. Ему не нравилось, что Зона выключилась. И ему не нравилось, что он тоже выключился. И адреналин тут был ни при чём, всё в порядке было с адреналином, и у самого Фенимора, и Весёлой мелко царапал ногтем указательного пальца по крышке ствольной коробки, в чём выражался у него нервный подъём.

– Справа, слева? – спросил он.

– Нет, не расходимся. Вместе – слева.

Они сдвинулись боком на левую полосу и мелкими шажками пошли по самой кромке бетонной плиты. Фенимор понемногу выдвинулся вперёд, Весёлой пропустил один шаг и пристроился ему в затылок. Фенимор выглянул из-за угла кунга и сразу увидел человека, сидящего на подножке со стороны водителя.

То есть сначала он увидел «ёлочкой» стоящий на бетоне офицерский бурнус, резиновый комок ОЗК поодаль, потом ноги в громадных американских зимних ботинках старого образца… Человек в пэ-ша с майорскими полевыми погонами сидел на подножке в позе спящего кучера. На белых, белее снега, волосах его блестели капли пота. У ног лежал автомат без магазина. Кобуры видно не было, но руки были пустые. Свисали между колен.

Фенимор нащупал предохранитель и шагнул вперёд, готовый ко всему.

– Эй, майор! – негромко и спокойно позвал он, закончив этот шаг.

Человек не вскинулся, не дёрнулся. Просто медленно, не поднимая головы, повернул к Фенимору лицо, посмотрел одним глазом, кто там его зовёт.

– Спасатели? – спросил он сипло. – Задолбался ждать. Майор Алёшичев. Сколько лет прошло, десять?

Фенимор облизнул губы. Весёлой дышал у него за ухом.

– Пять лет, – сказал Фенимор.

Майор кивнул – свесил голову. Пошаркал ботинком, пытаясь пнуть камешек.

– Машину не вожу, – сказал он наконец. – Не умею. Да и плохо чувствую себя. Личный состав группы цел, но не в себе. Не-а-дек-ва-тен. Прошу помощи. Водички дайте, ребята, наша вся протухла, воняет. Отрава. И еда вся протухла.

Фенимор, приближаясь к нему, достал воду. Майор с трудом выпрямился, стукнулся затылком о дверцу. Пэ-ша его было насквозь мокрым от пота. У него не получалось поднять рук, Фенимор отвинтил крышечку и стал поить его из бутылки. Майор набрал воды в рот, отстранился, прикрыл веки, благодаря. Понемножку проглотил.

– Нельзя много. Я сам с Узбекистана прикомандирован, знаю. Пять лет, мамочки родные. Про семьи наши не знаете?

Фенимор покачал головой. Голос к майору вернулся – у него был, оказывается, внятный такой басок.

– Хотя потею, видите? Значит, воды хватает. У меня один солдат пропал, шёл в авангарде. Не помню фамилию. Если что со мной – передайте.

Фенимор кивнул.

– Так поможете с эвакуацией?

– У нас задание, – произнёс Фенимор.

Майор открыл глаза.

– У меня в кунге срочники, пацаньё. В плохом состоянии, мне пришлось их связать. Водитель на меня напал, порезал ножом. Невменяем. Я один не вырулю… Вы кто по званию? Или вы гражданские?

– Гражданские. Бывший контрактник.

– Нужна помощь, – повторил Алёшичев. – Пять лет… с-сука…

– Куда вас ранили?

– Поверхностный порез. Рёбра. Почти без крови почему-то. Я обработал, это не забота, товарищ. Забота – пять человек рядового и сержантского состава в кунге. Требуется помощь. За вами идёт кто? Вы разведка? Не спасатели?

– Нет. Разведка. Самостоятельная.

– В общем, я понимаю, что структур и приоритетов не понимаю…

– Вадим.

– Вадим. Но я убедительно прошу войти в положение моей группы. Я не доведу машину, своим ходом доставить солдат и сержантов в расположение тоже не смогу. Там умственное поражение. Машина моя в порядке, горючее почему-то есть. Я заводил её… утром, давно. Чтобы посмотреть.

– Вадик, – сказал из-за спины Весёлой. – Мы в Беде, правил нет, я понимаю, но нечеловечески будет.

– Проверь их машину, ведомый, – приказал Фенимор. – Давайте я вам помогу встать, товарищ майор.