Эта тварь неизвестной природы

– Кстати, да! – сказал Вяткин и, обратившись к домику, замахал руками. – No shoot! This his friend! Как будет «старый друг», шеф?

– This is our friend, в данном случае, – сказал с привычной терпеливостью Житкур, – и не «his», а «our», и вы там кучу ещё пропустили. Берите же ящик! Всё равно вы старика не убедите на расстоянии.

– Ну теперь он хотя бы предупреждён. Вадим, а не возьмёшь ли ты ящик, а то у меня руки крюки, а в сумке ничего не бьётся?

Ящик был тяжёлый, картонный, скользкий, наглухо заклеенный скотчем, и в нём булькало. Доктор Вяткин с большой лёгкой сумкой подмышкой указывал им дорогу. Они ввалились в домик, в знакомую гостиную с камином из шамотного кирпича, с разнокалиберными креслами, с круглым раздвижным столом, со старинным советским буфетом, с кондиционером БК-1500 на специально укреплённой тумбочке с ведром для конденсата внутри, с книжной полкой во всю стену, как в баре, с занавесочками в цветочек, с десятком керосиновых ламп и фонарей на полках и под потолком. С электрическим торшером над главным, капитанским креслом. А вот пяти телефонов-селекторов, ранее занимавших целый отдельный стол у окна уже не было. И коврик на дощатом полу был незнакомый. И незнакомо и неправильно пахло табаком. Не так: незнакомо и неправильно разило табачищем.

Ещё из незнакомого в комнате был пожилой человек иностранного вида. Первая ассоциация у Фенимора возникла такая: Серджио Леоне, Клинт Иствуд, только широкий, а не длинный, и умудрённый, а не опытный. Потом возник Зебулон Стамп из советского фильма, но не под аккомпанемент квохтанья спелой индейки в кустах, а под ту страшную музыкальную тему, где над утёсами едет безголовый, и ещё мелькнул какой-то «Иосафат». Словом, старик был очень колоритный. У него не было левой ноги по середину голени, сидел он в фениморовой качалке у переднего окна, прилаживал на место нижний уголок занавески и очень внимательно разглядывал Фенимора. К стене под рукой его было прислонено ружьё уж точно из кино: винчестер с таким затвором внизу, в который продеваются пальцы, как в кастет²⁶. Верная Рука, друг апачей. Чёрт возьми, да кто это? Рядом с винчестером стоял у стены костыль. Из-под огромного носа старика свисали марктвеновские чёрные усы, а жидкие чёрные волосы на голове блестели, словно жиром смазанные, и были тщательно разделены на равные части прямым пробором.

Фенимор и Житкур пронесли ящик к столу и благополучно водрузили. Ногу старик потерял недавно, культя была забинтована и тронута изнутри красным. (Вспомнился Алёшичев. Доехали ли? Про радио забыл начисто, и бог с ним, с радио.) Доктор Вяткин же, спеша, свою ношу положил на столешницу буфета, после чего она немедленно свалилась на пол.

– Мистер Бролсма, сэр! – провозгласил доктор, не удостоив это происшествие вниманием. – Позвольте предоставить вам его старого друга с удовольствие и радостно. Вадим Свержин, ознаменованный охотник за следами²⁷!

Вадим не знал английского совсем, не задерживалось в голове, хотя он много общался с американцами и раз десять проводил их. Ему показалось, что Вяткин говорит очень красиво, но Житкур беззвучно засмеялся, а старик погасил свой взгляд-прицел, из-за уха извлёк длинную тонкую сигару и щёлкнул малиновой зажигалкой Cricket, которая, как заметил Фенимор, была ему в новинку, как и потеря ноги. От сигары понесло такой страшной махрой, что некурящие Житкур, Вяткин и Фенимор одновременно чихнули и скосоротились.

– I apologize, – сказал старик, но следующий клуб дыма выпустил из усов как ни в чём ни бывало. – I trust your recommendation, doc. My name is Ezekiel Brolsma, young stranger, and I was the oldest Deputy Sheriff on the West. Doc Igor and captain… err… gee… zhi… damn it, Captain²⁸!

– Просто капитан, Вобенака, just captain, – сказал Житкур умиротворительно.

– Hell yeah! I’m continuing, young stranger. Doc Igor and “Just Captain” have kindly admitted me here after the strangest event that had ever happened with an American before the Moon flight, of which the dear doctor have told me. In the mountains I was called Wobenaka; if we become friends, young man, you could call me by that name, too.²⁹

Житкур перевёл всё это, Фенимор непроизвольно поклонился.

– Я – Вадим.

– Vadim… Vadim, right?

– Yes, sir, – сказал Фенимор тщательно.

Старик покивал.

– I’ve heard many weird names, – сказал он. – But Russian names are very weird. And I don’t like your vodka. It makes no sense. But our “Just Captain” brought in some whiskey, which is more important for me than aspirin, young stranger Vadim.³⁰

Фенимор дослушал перевод (капитан переводил совершенно индифферентно, похоже, думая о чём-то своём) и выразил, как мог, понимание обстоятельств междометиями.