Этап

Будь что будет, подумал Федор. Скажу. Скажу хотя бы часть. В брошюре написано: люди, которые живут вокруг, не поверят, если вы расскажете им о том, что вскоре наступит конец света. Они вообще не запомнят эту часть разговора, как будто им не положено знать.

– Лена, – он осторожно усадил ее на диван, сам сел рядом. – Ты не сошла с ума. Постарайся поверить тому, что я сейчас скажу.

Она закивала, взяв его за руки.

– Я не Слава. Тебе кажется, что меня зовут Владислав. Мое настоящее имя Сергей. Николаев Сергей Васильевич. Мы познакомились с тобой летом восемьдесят пятого, мы жили вместе почти два года, а потом расстались, из-за одного совершенно глупого случая. Может, нас хотели поссорить – может, просто совпали обстоятельства. Ты вышла замуж за моего друга, через месяц. У вас почти сразу же родилась Дарья, и ты сказала, что я был страшным сном твоей жизни, что ты теперь счастлива. Мы помирились только через восемь лет.

Он запнулся. Не смогу. Не смогу сказать, что они поехали в аэропорт, на курорт, куда Вениамин должен был вылететь день спустя, и попали вместе с машиной под грузовик. Там даже опознавать было нечего, только по личным вещам узнали, кто был в машине.

Она прикрыла глаза. Долго так сидела, держа его за руки.

– Господи, – она вновь открыла глаза. – Я вспоминаю. Этого не может быть, но я вспоминаю. Все так и было, как ты сказал.

Он прижал ее к себе. Я тоже вспоминаю. Я предлагал отвезти их в аэропорт в тот день, но она категорически отказалась. А я с тех пор считал, что виноват в их смерти. Нужно было уговорить Вениамина, он бы настоял, он знал, как аккуратно я езжу. Хотя что теперь говорить...

– Лена, – он взял ее за руки. – Я все это время думал, что виноват, что вы с Дашей погибли. И в том что умер Вениамин, он не смог жить без вас. Вы собрались на курорт. Так, как вы сейчас собираетесь. И ты отказалась, чтобы я вас отвез, ты не хотела ехать со мной в одной машине без Вениамина. Вы с Дашей попали в аварию, и погибли.

Она поднялась. Поднялся и он. Елена долго смотрела ему в лицо, затем отошла к окну.

– А я думала, почему мы так часто просыпаемся в другом месте, или в другое время. Почему вокруг чужие люди, и все время разные даты. И почему никто не звонит, совсем никто... – она прижала ладони к груди. – Сережа! А ты? Если ты здесь...

– Я погиб, – произносить это оказалось трудно. – Там погиб. Несколько дней назад. Попал в автокатастрофу.

Она обняла его.

– Не оставляй меня. – попросила она. – Не оставляй нас с ней! Я верю тебе. Останься с нами, пожалуйста! Мне все равно, что будет, просто останься!

– Останусь, – он прижал ее к себе крепче. – Прости меня, если можешь. Я должен был уговорить вас тогда. Должен был сам вас отвезти.

– Прощаю, – она отпустила его, взглянула в лицо и улыбнулась. – Так странно! Я должна...

Дверь открылась и вошли обе Даши, со смехом что-то обсуждая. Дарья Васильева увидела выражение лица матери и замерла на пороге.

– Даша, подойди, пожалуйста, – попросила Елена. – Сережа, я должна была сказать это давно. Но наверное, ты и сам понял, да?

– Она моя дочь, – произнес Николаев.

– Да. Даша, прости меня, пожалуйста! Вот твой настоящий папа, – и она расплакалась.

– Мама, не плачь! – попросила Дарья Васильева, подбежав и обхватив маму. – Пожалуйста! Вы же не бросите нас? – она посмотрела в лицо Николаева. – Да? Мы же теперь будем все вместе, да?

– Да, – и он присел, чтобы обнять ее. – Теперь мы будем все вместе.

Она пропала. Так, как описывала Дарья Петрова. Стала зыбкой, затем прозрачной, и рассеялась. Он еще слышал запах ее волос, ощущал тепло тела – а ее уже не было.

– Лена... – он оглянулся. Она исчезла точно так же, секундой позже.

Николаев понял, что ноги не держат. Так и сел на пол, спрятав лицо в ладонях. Жар накатил на него – странный, не тот, что был во время боя, другой: тепло приходило откуда-то из груди, и приносило не злость или отчаяние, а спокойствие.

– Дядя Сережа, – Дарья опустилась на пол рядом с ним. – Я слышала. Ничего не говорите, ладно? Мне не нужно ничего объяснять.

Минут через пять волны тепла стали не такими мощными, стало легче дышать и думать. И грусть не приходила, наоборот – пришли радость и уверенность. Уверенность, что все хорошо. С кем и где именно, уже не было важно.

– Идемте, – попросила Дарья. Помогла ему встать. На журнальном столике осталась заколка для волос – несомненно, Дарьи Васильевой. И прочие мелочи. Мне кажется, что я дома, понял Николаев. Теперь понимаю, почему.

– Хотите взять что-то на память? – тихо спросила Дарья.

– Нет. То есть хотел, но теперь понимаю, не нужно.

Он оставил ключ от их квартиры на журнальном столике, и, пропустив Дарью вперед, захлопнул за собой дверь. По старинной привычке не забыл убедиться, что все электрические приборы в квартире выключены.

* * *

– Все, хватит кино, – Мария взяла Николаева за руку. – Не спорь. Даша, извини, пожалуйста. Ему сейчас нужно в душ, и – баиньки.

Дарья закивала.