Этаж ноль

Зеленая, как трава, кожа, покрытая волдырями, словно ее ошпарили, пузырилась и плыла, то и дело меняя форму. Она была похожа на пластилин, а лицо — на жуткую маску… Нижняя часть этой маски, которая совсем недавно являлась человеческим ртом, разверзлась, обнажая черную бездну, темнее самой плохой ночи… А еще глаза Гроуса… Они стали злыми. Вместе с кровью в них стекалась ненависть, накопленная проводником за долгие-долгие годы…

Не два человека, с которыми он провел рядом много дней… Не мрачный ворчун Гроус и добродушный Граас… Не проводники и носильщики, напарники юноши по экспедиции… Нет, сейчас перед ним стояли не люди, а два чудовища, выбравшихся из самой отвратительной преисподней. Злобные, источающие жажду смерти, уже не принадлежащие этому миру… Они были готовы броситься на него в любой момент. Секунда, две, три… А потом разорвут, загрызут, задушат…

— Вирт, стреляй! — сухо приказал профессор. — Быстрее!

Спустя пару мгновений Пак услышал сухие щелчки. Один, второй, третий, четвертый. По пуле в каждый глаз каждого из проводников…

Тело вновь стало его слушаться — юноша мог пошевелить пальцами, шагнуть вперед или в сторону, наклониться и закашляться… Сердце билось, словно в иной реальности, мерно, как ритм метронома, отстраненное и застывшее… Оно было чужим, не его… И вся площадка, срезанная начисто верхушка горы… Казалась гигантской сценой, ареной для чудовищных игрищ… Где играли живые люди, развлекая невидимых зрителей…

Или зрителя.

Пак не знал, почему именно это, открытое всем ветрам, место было выбрано профессором. Он не знал, почему нет ветра, почему на небе нет и следа солнца… облаков… звезд… Одна лишь серая мгла… Он смотрел со стороны… Не смотрел — чувствовал… Себя, профессора, полковника, Анну… Они все стояли, как фигурки на шахматной доске, изображая забытый гамбит… А в центре этого куба были принесенные жертвы…

Убитые проводники лежали ничком, присыпанные грудой тяжелых рюкзаков, и Паку вдруг очень сильно захотелось подойти к этой куче, раскидать, перевернуть мертвые тела и посмотреть на лица… На зеленые, покрытые чудовищными волдырями лица… Он хотел знать — не привиделось ли ему, не было ли это порождением его больного воображения? Он хотел избавиться от своего двойственного зрения, когда он был он… и не он… одновременно… Как ангел-хранитель за спиной… Но… Почему, собственно, ангел?

Юноша, провожаемый насмешливым взглядом профессора, осторожно обогнул тела убитых проводников и приблизился к статуям стражей. С такого расстояния кошки не казались демонами — просто искусно сработанные мифические звери, абсолютно мертвые и совершенно не представляющие опасности… Не слушая сердце, не обращая внимания на мысли, забыв о боли, сжимающей каждую клеточку тела… Пак поднял руку и медленно, невероятно медленно, поднес ее к правому рогу левой кошки. Прямо к витой вершине, коснувшись пальцами острого, как игла, пика…

— Кого ты там ищешь? — безразличным голосом спросил профессор, уже стоявший за спиной юноши. — Демонов?

— Нет… — каменное острие погрузилось в кожу, по спиральной канавке скатилась капелька крови — красная-красная… но боли не было. — Нас…

Винсент Стауф расхохотался. Сухо, расчетливо, равнодушно. Он смеялся, словно выдавал ссуды клиентам… А потом так же внезапно успокоился.

— Идем.

На сей раз, профессор первым прошествовал мимо каменных кошек, не уделив стражам ни единого взгляда. Он шел, как опытный гид, изучивший каждый миллиметр древнего храма, шел, лениво и мягко ступая по гладкой плите. Слева и справа высились идеально ровные столбы, отмечая пространство и время… Паку они казались километровыми отметками, которые есть на обочине любой приличной дороги. Полковник, перенявший от убитого им же Гроуса эстафету мрачной задумчивости, видел перед собой бесконечную вереницу часов, дней, лет… А женщина, с потерянным лицом следовавшая за ними, не замечала ничего и не думала ни о чем. Она пыталась забыть, поскорее выбросить из головы все, что случилось сегодня…

Но у Анны Левит ничего не получалось. Впервые в жизни.

Когда галерея, казавшаяся бесконечной, оборвалась массивной каменной стеной, люди увидели дверь, высотой в два метра и шириной, достаточной, чтобы пройти вдвоем… Профессор удовлетворенно хмыкнул, всматриваясь в непроницаемый мрак, начинавшийся сразу за вырубленном в камне проходом, и поднял руку, указывая вправо.

— Там есть еще один, — действительно, безупречные столбы теперь шли параллельно стене, уходя в сторону. — Полковник Вирт и мисс Анна… Вы исследуете тот путь. А мы с молодым человеком попробуем проникнуть через главную дверь.

— Хорошо, — бросил Вирт фон Хеффер и зашагал, выверяя каждое движение, как на параде. — Анна…

— Да… — женщина растерянно смотрела на удалявшуюся спину полковника. — Я сейчас…

Она поспешила следом, то замедляя ход, если догоняла Вирта, то уподобляясь бегущему стометровку спортсмену, если расстояние между ними слишком уж увеличивалось…

— Оставим… — профессор внимательно взглянул на Пака. — У нас свой путь.

— Свой? — удивился юноша, побелевшими руками сжимая лямки рюкзака.