Этаж ноль

И закончилось. Потому что экспедиция достигла вершины… Вот так, неожиданно, сразу… В тот момент, когда Пак уже и не надеялся на это.

Вершина, срезанная невидимым лезвием, была гигантской площадкой. Идеально ровной, со зданием, похожим на старый храм… И, скорее всего, этим самым храмом и являвшимся. Без украшений, без многочисленных жертвенных алтарей и величественно-грозных статуй… Хотя нет, два монумента тут все же стояли, если так можно назвать двух каменных кошек размером с гепарда или даже чуть меньше. Они предваряли галерею, ведущую к входу в храм, исполняя роль стражников… А, может быть, и хранителей.

Пак, с интересом поглядывая по сторонам, даже об усталости на время забыл. Его больше интересовало нечто другое…

— Почему здесь нет облаков? — спросил он у профессора.

— Они нам не нужны… — ответил тот, не оглядываясь. — Мы уже пришли к цели.

Винсент Стауф поправил очки и усмехнулся, но ничего не сказал, а, поманив спутников, направился к статуям. Гроус и Граас, немного поворчав, все же последовали за профессором, полковник чуть помедлил, но, минуту спустя, присоединился к ним, и только Анна Левит, с непроницаемым лицом стоявшая у самого края площадки, даже не пошевелилась. Паку казалось, что она сомневается, причем не в том, идти или не идти к обнаруженному храму, а в чем-то ином, скрытом глубоко в подсознании… В своих истинных чувствах и мыслях? Юноша не мог сказать наверняка — каменное выражение и пустые глаза сбивали его с толку, а молчание не добавляло определенности…

Единственное, в чем Пак Синмор был уверен — это только начало. Начало конца…

Профессор отступил в сторону, пропуская вперед проводников, и остановился. Следовавший за ними Пак в этот момент подумал, что глава экспедиции ведет себя несколько странно. Логичнее было бы исследовать удивительные фигурки зверей тому, кто разбирается во всем этом. То есть либо профессору Стауфу, либо доктору Оуквисту… Но док погиб, значит, остается только сам профессор… Почему же он медлит? Почему он хочет, чтобы проводники первыми рассмотрели статуи стражников? Разве что…

Опасность.

Неожиданная мысль обожгла холодом и заставила юношу повнимательнее приглядеться к каменным кошкам. Теперь, когда он подошел ближе, можно было различить черты звериных морд, подивиться мастерству древних скульпторов и… Вспомнить одну старую легенду о кошачьем дьяволе. Пак не знал всех деталей, да и историю эту слышал мимоходом, она достигла его ушей случайно… В общем-то, ничего особенного. В общем-то, статуи не походили на чудище из глупого мифа. Но…

Две каменных кошки были отвратительно реальны. Отвратительны. И реальны. Пустые и выпуклые, как у лягушки, глаза, заостренные мордочки, обращенные к серому небу треугольники ушей… Животные были изображены разозленными — с поднятой лапой, ощерившиеся, с длинными острыми клыками, выглядывающими из широко раскрытого рта. А еще…

Между аккуратных, вполне кошачьих ушек, из головы кошек исходили массивные уродливые рога, по форме напоминающие горные пики. Только вот они были витыми, как сверла… Прямо как храм, на вершине которого сейчас стояли члены экспедиции… Полагавший, что уж теперь ничему не сможет удивиться, Пак, решил проверить очередную догадку. Он сделал несколько шагов по направлению к статуям и…

…Не две кошки, но одна… Отражение, разделенное во времени и пространстве… Новый знак на старом пути… Второй… Следующее звено цепи… Кошка слева подняла правую лапу, но не выпустила когтей. Кошка справа — левую и показала всем каменные лезвия. Острые, как отчаяние…

Пак находился в самом центре, прямо между статуй. Он словно впал в полутранс, все понимая, сохранив все ощущения, но полностью потеряв контроль над телом. Он хотел подойти к левой кошке… И, одновременно, жаждал как можно быстрее припасть к каменной плите под правым изваянием. А потом…

Гроус и Граас синхронно, словно они были связаны невидимой нитью, сделали шаг вперед. Еще один. И еще. Остановились проводники только в паре метров от статуй, после чего они разом опустились на колени и, почти сразу, распластались на земле. Неподвижный Пак смотрел, как Гроус, ощетинившийся рюкзаками, будто надувается и сдувается. Здоровяк походил на жабу, которую вытащили из воды. Это было непонятно и… страшно. Тем более страшно, что происходило в полнейшей тишине — юноша даже дыхания своего не слышал. Не слышал он и шороха одежды, звука шагов, завывания ветра… Все словно вымели… Все звуки…

А кошмар, тем временем, продолжался… Гроусу, видимо, надоело изображать из себя земноводное, и он встал на четвереньки. Было заметно, как напряжены могучие мышцы, тяжеленный груз тянул здоровяка к земле, а тот будто не замечал этого… Еще немного постояв в коленопреклонной позе, Гроус, наконец, встал и резко повернулся. Одновременно повернулся и Граас, но Пак этого не увидел, потому что все внимание юноши буквально прилипло к лицу мрачного проводника…