Этажи села Починки

Как ни старался Романцов выбраться на ферму вскоре же после разговора с Лукиным, так и не смог: то — одно, то — другое, то — третье… Лишь после обеда он, махнув рукой на все, прямо из дома направился туда: появишься в управлении — опять не вырвешься…

По дороге он вспоминал, прикидывал, когда был тут последний раз. Выходило, что чуть больше месяца, в конце марта. Да, двадцать пятого марта. Тогда вроде бы было там все благополучно. По крайней мере, видимых причин для тревоги, которая сейчас надвинулась, не было, кажется. Правда, крупно пришлось тогда поговорить с главным зоотехником. По его указанию в коровий рацион было введено слишком много сочных кормов. А какие корма в конце зимы: силос, жом, немного сенажа. В противовес этому значилась в рационе гороховая солома и концентраты. Но соломы этой очень мало, и норму ее порядочно урезали сами раздатчики, а во-вторых, вместо концентратов выдавались подсолнечные семечки со шляпками, прямо из-под комбайна…

— Агрегат не действует — пожаловался завфермой. И тогда директор, сам тут же осмотрев машину АВМ-0,4, запустил ее в действие.

По внешнему виду, особенно когда смотришь издали, ферма не вызывает никаких тревог. Добротные белые стены здания, шиферные, тоже белеющие крыши, штакетник… Никогда б не подумал, что тут падеж телят.

Директор вошел через въездные ворота на подворье. И тут вроде бы ничего особо не вызывало тревогу. Разве лишь то, что там и тут покоились горы неубранного навоза.

Завидев директора, из конторки вышли заведующий, зоотехник, бригадиры, двое приезжих. Одного из них, что постарше, Романцов знал: из управления сельского хозяйства — народный контроль.

— Что нового?

Но так как вопрос не относился ни к кому конкретно, а вообще, то встречавшие директора лишь переглянулись. Зоотехник взглянул на заведующего, тот — на зоотехника.

— Ничего нового, — ответил за всех бригадир молодняка Голота, маленький коренастый мужичок, кривой на один глаз, — ничего нового, если не считать старых мозолей, что по-новому болят.

— Да-а, — как-то неопределенно произнес Алексей Фомич, — ну что ж, пойдемте, сперва поговорим, а после посмотрим ферму.

— Мы уж тут второй день ходим, Алексей Фомич, все облазили, — заметил знакомый районщик из сельхозуправления, — так что вот и бумагу сочинили.

— Вы уж извините, Алексей Фомич, может, что и не так, резко.

— А чего ж извинять, — окинул взглядом товарищей из народного контроля Романцов, — правда она и резкой бывает порой.

Протерев фланелькой очки и водрузив их на греческий свой нос, Алексей Фомич стал читать: