Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

Оттуда Теле достала свой старый инструмент вытянутой формы. Напряженно потеребив кожаный ремешок, который она набросила на плечо, девушка вновь оглядела толпу. Шум стоял дикий, ее задумка могла ничем и не кончиться… Однако, попробовать стоило, решила Теле, тяжело вздохнув.

Она со всей силы ударила по струнам, сама подпрыгнув от испуга. Стоящие рядом ошарашенно обернулись к ней, однако радиус действия необычного звука был невелик. Теле решила воспользоваться и этим — пока хоть кто-то обращает на нее внимание, есть шанс…

Ее тонкие покрасневшие пальцы плавно забегали по струнам, она старалась извлечь звук громче, чем позволяли ее возможности.

Настойчивый гомон в помещении всячески пытался ее сбить. Теле морщилась, но продолжала играть, концентрируясь на мелодии. Закончив интродукцию, Теле еще раз вздохнула — только бы голос не подвел.

— Я прыгаю вниз и вверх, — запела она, дергаясь от волнения, — …Как будто зверь я, а не человек…* (далее идет перевод песни Dirty Paws — Of Monsters and Man).


Когда-то был такой один -

Зверь-отец и его зверь-сын,

Хорошим парнем рос малыш,

Он был хозяином стрекозы

Сбежала она как-то раз

Но, возвращаясь, несла рассказ…


Замедлившись на проигрыше, Теле услышала, что ей стали подпевать. Это были две девочки, которые сумели забраться чуть повыше, чтоб стоять рядом с Теле.

Да, она знала, что все помнят эту песню. Наблюдая за тем, как медленно затихают люди вокруг нее, девушка преисполнялась надеждой.


…Ее грязные лапы и шерсть -

Она бежала по склону в лес

В лес, где деревья поют

Про пчел и птиц, что здесь живут

Но пчелы пошли воевать

Ведь неба стало им не хватать

И птицам победить нельзя,

Но помогли снежные друзья…


Принцу удалось вылезти в полукруг, который собирался возле Теле. Его довольно сильно потрепали, так что, наверное, все лицо было в грязи, да красных разводах… Но, подумал он, возможно так даже лучше…

Однако он никак не ожидал, что Теле начнет петь. Парень осмотрел ее слушателей: изможденные лица просветлели, тут же столпилась кучка детей, которые, конечно, знали песню Стеллы с пеленок.

Мало-помалу собирался хор голосов. И чем больше людей подходило, тем громче становилась песня, тем меньше были слышны споры где-то сзади.

Принц, недолго думая, воспользовался шансом пройти к Теле, и залез на возвышение из коробок, на котором стояла ее маленькая фигурка с гитарой.

Он был поражен: спокойствие постепенно охватывало бушующую залу. Девушки с заплаканными посеревшими лицами улыбались друг другу, повторяя слова песни. Мужчины подпевали низкими голосами. Где-то внизу вторили дети, каждый на свой лад, но в конце концов все сливалось в мягкую сказочную мелодию песни «О грязных лапах».

Все исхудавшие, такие несчастные, замерзшие и подавленные люди собирались воедино из-за какой-то простой детской песни. Внутри Принца зашевелились какое-то незнакомое доселе чувство единства…

Звук самых разных голосов заполнил залу, а может и целый замок, так как мотив взлетал к самому потолку, забегая в коридоры, поднимаясь по лестницам.

Повернувшись к Теле, Принц заметил, что девушка уже перестала играть. Она пела вместе со всеми, улыбаясь и протягивая руки в толпу.


…Холод все окутал сперва,

И все попрятались в своих домах.

Когда-то зеленый лес

Под тенью врагов совсем исчез,

Но она с друзьями,

Кем были славные звери,

Королеву пчел и людей одолели.

Теперь песня живет их рассказами

Об истории зверя с лапами грязными…

Песня кончилась. Но многочисленные аплодисменты оглушили Теле и Принца. Они ошарашено переглянулись. Девушка еще тяжело дышала, прижимая левую руку к груди.

Принц понял, что теперь его черед взять ситуацию в свои руки. Правда, стоя тут перед несколькими тысячами людей, он чувствовал, что приготовленная им речь совсем никуда не годится.

Тем не менее парень выступил вперед и набрал в грудь побольше воздуха. Нужно было удержать внимание, пока люди все еще аплодируют, иначе потом…


— Люди Стеллы! — Громко сказал Принц, всматриваясь в глаза каждого, кто стоял рядом. Жестом он призвал граждан к тишине. Задумался, понимая, что с дальнего конца его точно никто не услышит, тем более, не увидит.

— То, что я говорю… Должны понять все, а те, кто не слышит, должны узнать о моей речи через вас, кто стоит рядом. — Принц перевел дух. — Пожалуйста, послушайте.


Зала поутихла. Юноша на несколько секунд прикрыл глаза, вспомнив сад, солнце, колонны, цветы, птиц, влюбленных, девочек с розами, платье с буфами, золотой венок, короткие белые волосы, голос, ладонь…


Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство