Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

Юноша распрощался с воспитательницей и быстрым шагом засеменил вниз по лестнице. Хотелось поскорее укутаться во что-нибудь теплое. Но прежде, конечно, упасть на свое многострадальное лежбище…

С момента «Рубикона» (так обозначили выступление Принца и Теле) он перебрался в подвал. Помещения замка были распределены по рабочим комнатам, комнатам-спальням, обеденным и медпунктам. Принц, однако, был только рад одолжить свое прежнее обиталище — оно давно перестало быть той самой уютной комнатой, в которой парень провел почти всю свою жизнь. Помещение, наполненное тягостными воспоминаниями…

Таким образом залу покинула добрая половина народа. Люди и раньше пытались с боем занять верхние комнаты замка, но не у всех получалось пройти сквозь преданную Ластору охрану.

Принц обрабатывал их несколько дней, порешив, что лучше переманить стражу на свою сторону, чем наоборот. Конечно, не в одиночку.

Юноша был рад каждый день спускаться в свое маленькое логово, хоть королевской особе и не пристало жить в темном подвале. Это место всеми силами пришлось приводить в порядок. Первое время Теле очень громко и мило чихала.

— Не знала, что у вас есть такое в замке… Зачем это место? — Спросила она как-то раз, отряхивая волосы от вцепившейся в нее паутины.

— Не знаю, может для прислуги? — Ответил Принц. — Тут очень много старых вещей. Главное, что есть матрас…

— Сырой какой-то.

— Ничего, высушим. — Юноша с трудом заставил работать керосиновую лампу. Она осветила сводчатый потолок, выложенный досками пол и старый шкаф. Кроме него, мебели не было.

Принц попытался поднять старый матрас, но это оказалось слишком тяжело. Теле было кинулась ему на помощь, но юноша помотал головой.

— Вместе нам все равно его не поднять…

— Особенно, если ты просишь этакую хрупкую девчонку тебе подсобить. — Фыркнул вышедший из темноты Лев.

Принц промолчал, но позволил мужчине забрать матрас и отнести наверх.

За это время они обменялись со Львом лишь парой фраз. Принц вспоминал, как он, запыхавшийся, счастливый вбежал в свою (уже бывшую) комнату под руку с Теле и застал Льва сидящим на кровати. Его хвост медленно покачивался из стороны в сторону, будто бы в неком напряжении.

— … Быстрее, величество, там уже собрались люди! — Девочка дернула Принца за рукав. — Где там твои планы?

— А, вон… На столе, возьми. — Ответил тот. Они с Львом все еще смотрели друг на друга. Теле незаметно исчезла из комнаты, решив, что она тут явно лишняя.

— У тебя получилось. Удивительно. — Хмыкнул Лев.

— Да. — Принц хмуро улыбнулся, отворачиваясь. — Вопреки всему.

— Это все благодаря этой девчонке. Вы славно смотрелись вместе.

— О, неужели ты видел? — Юноша скрестил руки на груди, раздражаясь.

— Хотел посмотреть, как ты с позором провалишься.

— Прости, что не оправдал ожиданий.

— Так бы и случилось, если бы не Теле.

— Да что ты…

Лев хмыкнул и прищурился. На лице Принца слишком громко читалась обида вперемешку с разочарованием. Он спохватился слишком поздно — Лев, кажется, уже торжествовал над тем, что ему удалось задеть чувства собеседника.

Принц нахмурился и вышел из комнаты.


«И ради чего я гнался за тобой?».


С того момента они почти не разговаривали. Принц всячески старался избегать общества Льва, а если и обращаться, то только по делу. Тем не менее, мужчина всегда оказывался где-то неподалеку.

Вот и сейчас он как ни в чем не бывало полулежал на том самом матрасе (уже сухом и прикрытом мягким пледом), когда Принц спустился в подвал.

Помещение освещал тусклый желто-оранжевый свет керосиновой лампы на столе. На нем же расположились аккуратно сложенные стопки бумаг, некоторые были заботливо упакованы в свертки из пергамента. Самое важное Принц пришпилил к стене, чтоб всегда было перед глазами. В том числе была и старая измятая карта Стеллы.

Из-за легкой ткани, прикрывающей подсобку, уже не просачивался свет — видимо, Теле легла спать. Значит, придется терпеть общество Льва в одиночку…

— Привет. — Тем временем сказал тот, играя кисточкой хвоста.

Принц молча скинул плащ на спинку стула и сел на самый его краешек, делая вид, что Лев для него не представляет большей значимости, чем матрас, на котором он лежит.

— Ты поздно.

— Я всегда так прихожу. — Принц вздохнул. — А вот ты тут что делаешь?

— Навещаю вас… Мне не нравится спать с толпой каких-то людей, если честно. — Лев с натугой поднялся на локтях, чтоб сесть в позу лотоса.

— Это мало кому нравится. — Фыркнул юноша в ответ. — Но тем не менее…

— Но тем не менее ты живешь отдельно.

— Как и Ластор. Хотя… По большей части это потому, что его никак нельзя найти.

— В смысле?

— Никто не знает, куда делся Ластор. — Принц снова вздохнул, интуитивно метнув взгляд на левую стену, где должны были висеть воображаемые часы — в его комнате они всегда находились именно на этом месте.

— Надо же… — Лев коротко рассмеялся.

— Он умен. Сейчас никто не поддержал бы его.

— Ага. И если ты сделаешь ошибку, помидоры полетят в тебя…А не в него…

— На что ты намекаешь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство