Эти чудовищные узы

Но все же… теперь я свободна.

Николас не спрашивает, куда я еду. Он не хочет знать. Потому что если Джеремайя придет к нему за этим, его задница будет на волоске.

Но даже когда он позволяет мне уйти с парковки мертвой бензоколонки, я думаю, что он знает. Особенно когда он кричит: — Два часа. У тебя есть пистолет? Часы?

Я киваю, не оглядываясь, пробираясь к тротуару, ведущему к одной из самых тихих улиц Александрии.

Пистолет лежит у моего бедра, скрытый толстовкой. Часы на запястье. Я смотрю на них, когда ухожу.

— Я тебя не подведу, — кричу я в ночь.

Николас что-то бормочет себе под нос, но я не улавливаю, и он не повторяет. Я слышу, как закрывается дверь внедорожника, но он не заводит машину. Он будет ждать здесь, мы бросим инструменты в его убежище, а потом вместе вернемся в особняк. Джеремайя не устраивает перекличку каждый вечер, но иногда он это делает. Но всегда он даёт Николасу знать, где и когда он собирается быть. А сегодня он сказал Николасу, что не вернется до рассвета.

Мне интересно, где они с Бруклин остановились и почему.

Хотя я знаю, что моему брату нравится иногда уезжать из особняка. От требований. Требований, которые он создал, требований, в которые он ввязался, как дурак, выполняя свою работу.

Но все это не является моей проблемой сегодня.

Сегодня моя проблема Люцифер и Несвятые.

И я знаю, без его слов, что Николас знает о Несвятых меньше, чем я. Он может знать, что Джеремайя когда-то был одним из них. Он может знать, что их родители — Общество 6. Но он не знает, насколько они опасны, иначе он никогда бы не позволил мне сделать это.

Я чертовски рада.

Дорога к лесу тихая. Сегодня вечер понедельника, и даже в студенческом городе люди спят. Не часто, и не очень хорошо, но спят. Мигающие огни в центре города далеко вдалеке. Но через двадцать минут после того, как я покинула Николаса, я прохожу перекресток, на котором впервые встретила Люцифера.

Я задерживаю дыхание, когда перехожу улицу, натягиваю капюшон на голову, как это было у него, когда мы впервые встретились. Я не хочу думать о той ночи. О смерти, которую он украл у меня.

Я хочу думать о том, что я собираюсь забрать у него.

Потому что независимо от того, одобрит это Джеремайя или нет, это будет больше, чем его жизнь.

В лесу царит кромешная тьма, единственный звук это звук грязи под ногами, когда я иду по тропинке в темноте. Слишком поздно до меня доходит, что, возможно, мне следовало просто взять Николаса с собой. Хотел ли он знать, что я делаю, или нет, не имеет значения, если бы я попросила его, думаю, он, скорее всего, пошёл бы.

Но он давно ушел, город за моей спиной, темные просторы леса передо мной. Мне бы хотелось, чтобы в лесу было больше звуков, больше жуков, больше животных. Это было бы более… естественно. Но здесь почти ничего нет.

Только мои ноги.

Я сворачиваю на грунтовую тропинку, которая виляет влево, откидываю капюшон с головы и вытаскиваю пистолет из-за бедра. Я слышу биение своего сердца в голове и стараюсь не оглядываться через плечо. Если кто-то наблюдает за мной, он поймет, что я нервничаю. А нервничать нехорошо.

Я напрягаю позвоночник, ставлю одну ногу перед другой и не обращаю внимания на фигуры, которые мой разум придумывает вокруг меня, тени становятся медведями, которые превращаются в озирающихся мужчин. А когда над головой пролетает летучая мышь, хлопанье ее крыльев выбивает из меня дух, она становится самим Люцифером.

Я смеюсь.

У меня нет причин бояться. Люцифер не собирается меня убивать, даже если он увидит меня здесь. Я не знаю, зачем я ему нужна, но, вероятно, это хуже смерти.

В конце концов, он же Несвятой.

Я пережила и худшее, чем смерть.

Но остальные Несвятые… они могут действительно убить меня.

Мне нравится прохладное ощущение пистолета в руке, и я провожу большим пальцем по стволу, от этого прикосновения по руке пробегает молния уверенности.

Я в безопасности.

Я повторяю это про себя как мантру, приближаясь к реке.

Дом здесь, предположительно, семейный, с давних времен. Но я никогда не знала, чтобы в нем кто-то жил. Этот парк — государственная собственность. Удивительно, что его до сих пор не снесли.

А потом, слишком быстро, он вырисовывается передо мной.

Полная темнота, за ней под светом звезд мерцает река. Я поднимаю глаза на второй этаж. На всех окнах закрыты шторы, но даже несмотря на это, в доме нет ни малейшего намека на свет. Я не могу представить, чтобы Несвятые остались здесь. Они якобы уехали из города на некоторое время после прошлого Хэллоуина, но у них больше денег, чем я когда-либо видела в своей жизни. Они могут позволить себе жилье получше, чем это.

Возможно, Трей ошибался. Может быть, Джеремайя дал ему эту информацию именно потому, что знал, что я попытаюсь выведать ее у Трея. Может быть, здесь никто не живет, и я, как всегда, играю в ловушку своего брата.

Но может и нет.

Я делаю шаг ближе, осматривая деревянное крыльцо. Вокруг решетчатой двери разбросаны сухие листья, но в остальном она выглядит потрясающе чистой.

Я думаю о том, чтобы повернуть назад.