Эти лживые клятвы

– Но не важно, сколько возносилось молитв и приносилось жертвоприношений. Люди не могли закончить долгую ночь. У них не было власти над порталами, и король теней оставался запертым за пределами своего мира. Он искал другой путь домой, но с каждым днем его магия становилась все слабее. И настал день, когда он уже не мог скрывать свою истинную форму. Он не мог защититься от людей и их предрассудков. Его жестоко избили, отрезали ему кончики ушей, а лицо измолотили кулаками. Именно тогда он встретил человеческую женщину. Она нашла его возле своего дома и сжалилась над ним. Она не могла вынести страданий живого существа и дала ему свои лечебные тоники. Она позволила ему остаться в ее доме и лечила его своими зельями. Пока тянулась долгая ночь, они полюбили друг друга. Он никогда не забывал золотую принцессу фейри, но его любовь к этой женщине была так сильна, что он не мог ее отрицать. Когда порталы снова открылись, он понял, что должен вернуться домой. Но человеческая женщина отказалась идти с ним. Она не хотела покидать свой мир. Тем не менее король теней знал, что он больше не может быть с принцессой. Его сердце принадлежало человеку.

Глаза Себастьяна вспыхивают гневом, и он продолжает рассказ за меня.

– Тем временем при Дворе Луны брат короля воспользовался его отсутствием и захватил его империю. Вернувшись, Оберон обнаружил, что его брат завоевал преданность половины Неблагого двора. Он не мог вернуться на свой престол, не рискуя развязать гражданскую войну: его народ не мог себе этого позволить, пока бушевала Великая война фейри.

– На другой стороне королевства моя мать стала королевой золотых фейри. Она умоляла короля теней жениться на ней, как они когда-то планировали, – если не по любви, то хотя бы ради блага своих королевств. Она пообещала, что если они поженятся, то она поможет ему отнять престол у брата. Тогда они могли бы объединить свои дворы и положить конец войне. Но Оберон отказался. Он не сделал этого даже ради мира между их народами. Он больше не любил ее и все еще верил, что однажды сможет убедить свою смертную возлюбленную присоединиться к нему в его мире.

На этом Себастьян заканчивает свой рассказ, и я заканчиваю за него.

– И тогда королева прокляла Неблагих.

Я жду, что он подтвердит это, но он замирает.

– Ты знаешь о проклятии, – говорю я, – но не можешь о нем говорить.

В подтверждение он не может даже кивнуть.

– Самая могущественная магия в Фейри исходит от правителей, – говорит он. – Моя мать была самой могущественной королевой, когда-либо занимавшей трон. Но цена обладания такой магией гораздо больше ненависти целого двора.

– А что им еще было делать? – спрашиваю я, стараясь говорить мягко.

– В итоге она положила конец войне и спасла тем самым жизни тысяч фейри, – говорит Себастьян. – А Оберон больше думал о себе, чем о своем народе. Он мог жениться на моей матери и тем самым закончить войну. Такая малая жертва… но он отказался. Жертва моей матери при этом была огромной. Она спасла тысячи жизней. А теперь она умирает, потому что расплачивается за это, – он вздрагивает и сглатывает.

Она прокляла Неблагих и отняла возможность защищаться от них у своего собственного народа. Я хочу сказать это, но держу рот на замке. Королева – его мать. Она умирает, и я не могу винить его за то, что он не замечает ее ошибки. Он теряет ее и ничего не может с этим поделать.

– Почему она просто не может снять проклятие?

Когда он смотрит на меня и не отвечает, я вспоминаю, что он не может говорить об этом так прямо. Мука в его глазах давит на меня, и я обнимаю его за талию.

Его руки скользят в мои волосы, и он отстраняется, когда его пальцы запутываются в более коротких прядях, которые я прячу под своими густыми кудрями.

– Что произошло? – Я опускаю голову, но он касается пальцами моего подбородка и заставляет меня посмотреть на него. – Тебе не нужно ничего от меня скрывать.

Я уже рассказала ему все, что знаю о проклятии, так что могу объяснить, как о нем узнала.

– Я отдала часть своих волос Баккену, чтобы он рассказал мне о проклятии, – он снова вздрагивает от слова «проклятие» – как будто это слово для него, словно удар ножом в спину.

Он скользит рукой по моему лицу и играет с прядями коротких волос, обрамляющих мое лицо.

– А эти?

– Еще в Элоре. Он рассказал мне, что Мордеус купил Джас, – я пожимаю плечами в ответ на его хмурый взгляд. – Есть вещи, о которых ты не можешь мне рассказать, и есть вещи, о которых я не хотела, чтобы ты знал, – и не только об этом. – И я доверяю Баккену.

– Секреты гоблинов обычно не так легко купить. Он должен… он должен верить, что может что-то выиграть, оставаясь на твоей стороне. Но будь осторожна, не слишком полагайся на его сородичей. Если он узнает, какие у тебя слабости, он будет брать, и брать, и брать, пока ты не поймешь, что отдала ему все.

Я нежно щиплю его за бок.

– Не надо так волноваться, Себастьян. У меня есть еще волосы.

– Не все секреты можно купить за прядь волос, Бри.

Я переплетаю свои пальцы с его и с грустной улыбкой дергаю за локон.

– Жаль.