Эти спутанные узы

– Утром я уезжаю с Финном.

– Нам нужно поговорить, прежде чем ты уедешь, – говорит он. – Я сделал, как ты просила. Мы уничтожили лагеря, и я рад этому – волнует тебя это или нет.

– Я знаю. Я благодарна.

– Ты так и не вернулась, – говорит он.

– Нужно еще очень много сделать. Двор Луны в опасности.

– Думаешь, я этого не знаю? Мне не обязательно сидеть на троне, чтобы понимать, что происходит за воротами этого замка. Мы не можем позволить себе гражданскую войну так же, как не мог позволить Оберон, когда вернулся из королевства смертных.

– Тогда ты понимаешь, как важна эта миссия. Как важно, чтобы вы с Финном выступили единым фронтом.

Он медленно подходит ко мне.

– Если я позволю ему сделать это, если я дам ему зачаровать меня и забрать узы, ты сможешь чувствовать его вот так, когда он прикасается к тебе. – Он скользит одной рукой по моему бедру, а другой по моим волосам. – Ты этого хочешь? – Его прекрасные глаза ищут мои, и я чувствую, как мой щит падает, словно растворяясь под тяжестью его сердечной боли.

Наши узы оживают и начинают играть яркими красками. Но, несмотря на общую раскрепощенность, я чувствую, как он мучается и как опустошен. Мне хочется лечь на пол, свернуться калачиком и плакать и просить прощения за то, что я причинила ему боль. И хочется его прощать. Бесконечно прощать.

– Баш, – шепчу я.

– Скажи мне, чего ты хочешь. Проси что угодно. – Он закрывает глаза и сглатывает. – Что угодно, только не его.

Я в отчаянии сжимаю кулаки.

– Дело не в Финне. Это касается Неблагого двора и будущего всего королевства.

Он ослабляет хватку на моих волосах и прижимает свой лоб к моему, берет мое лицо и поглаживает мой подбородок большим пальцем. Мне следовало бы отстраниться, но это прикосновение так приятно. Я просто хочу на мгновение притвориться, что мне вовсе не обязательно быть такой одинокой, что в будущем меня ждет не бесконечное бесцельное существование. На одну секунду.

– Как я могу ему доверять? Как могу отпустить тебя хотя бы на минуту? Неужели ты не понимаешь, что он воспользуется этим и украдет то, что у меня есть, – то, что он хочет?

Я напрягаюсь.

– Как он может украсть мою силу?

– Не твою силу. Тебя.

Он не украдет то, чего у тебя нет.

Я ничего не отвечаю и качаю головой:

– Это не заговор с целью завоевать мою привязанность. Я в этой ситуации не имею никакой ценности.

– Не смей так говорить. – Себастьян наклоняет мое лицо к своему, и прежде, чем я осознаю, что он делает, его рот оказывается на моем. Я настолько ошеломлена тем, что творится в моем сознании, что мне требуется мгновение, чтобы отреагировать на физические чувства. Я чувствую… его. Полностью. Даже сильнее, чем раньше.

Его душевную боль и страдания. Его горе и тоску. Я чувствую, как сильно он скучает по мне и как хочет меня так неистово, что я становлюсь единым целым с его желанием, а оно становится единым целым со мной, и я тону в нем с головой и выныриваю из этой пучины. Я так отчаянно хочу, чтобы он пришел в норму, что мои руки ложатся ему на плечи, а рот приоткрывается под его губами.

Я люблю этого мужчину. Или думала, что люблю. Да, больше не люблю, не так, как раньше, но я не могу быть источником его боли.

Он одобрительно стонет и запускает пальцы в мои волосы и наклоняет мою голову в сторону, чтобы углубить поцелуй. Его возбуждение мощной волной накрывает меня через узы, становясь моим собственным.

– Ты никогда не могла долго на него обижаться, да?

Звук голоса Финна возвращает меня в себя, и я отскакиваю от Себастьяна.

Финн смотрит на меня, но выражение его лица непроницаемо.

Себастьян тяжело дышит. Его губы приоткрыты, глаза затуманены похотью. Он едва заметно качает головой. Я не совсем понимаю, что он имеет в виду: «Не слушай Финна? Не уходи?»

– Это так предсказуемо, принцесса.

Взгляд Себастьяна падает на Финна, и его челюсть напрягается.

– Не лезь не в свое дело.

– Это мое дело, – говорит Финн. – Вы двое напрямую связаны с моим двором, черт побери. Я всего лишь пытаюсь исправить хаос, который ты тут устроил.

Себастьян играет желваками.

– Я не собираюсь объясняться перед тобой.

Финн усмехается.

– Нет необходимости. Но, может быть, тебе стоит объясниться с родителями умирающих детей Неблагих.

Себастьян хмурится:

– Что?

Финн хмыкает и поворачивается ко мне:

– А я думал, ты хотела ему рассказать. Но видимо, ты была так занята воссоединением со своим возлюбленным, что совсем об этом забыла.

– Я…

Финн не ждет моих объяснений. Он просто исчезает. Как будто его никогда и не было.

– Я убью его, – рычит Себастьян, но вместо того, чтобы бросаться за Финном, он снова притягивает меня к себе. – Забудь о нем.

Когда он снова опускает свой рот к моему, я прижимаю ладонь к его груди и мягко отталкиваю его.

– Себастьян.

– Вечно он встает между нами, – мягко говорит он, но отступает назад и выдыхает. – Он сказал правду? Неблагие дети действительно умирают?

Я киваю.

– Многие погрузились в Долгий сон.

– Во что?

Я сглатываю. Конечно, он не знает.