Эти три года.

— И они еще послужат… — князь досадливо поморщился и махнул рукой, видя, что капитан снова пытается его перебить, — но для этого мне необходимо получить указания его превосходительства Андрея Григорьевича.

Капитан растерянно пожал плечами.

— Посмотрите в окно! — вдруг вскипел князь, — на дворе — октябрь, дождь, ветер, холод! Мои кавалеристы должны знать, куда прибыть, где расседлать коней. Не в чистом же поле ночевать полку! Немедленно свяжите меня с Воронежем! Я хочу поговорить лично с генералом Шкуро. (Князь чуть не сказал Шкурой, но вовремя спохватился — генерал Шкуро очень не любил, когда ему напоминали о его настоящей фамилии — Шкура.)

Капитан провел князя в аппаратную, и скоро телеграфист соединился с Воронежем. Шкуро в штабе не оказалось, и к аппарату подошел начальник штаба корпуса.

Князь доложил, что седьмой гусарский полк группы генерала Савельева прибыл в распоряжение генерала Шкуро. Некоторое время Воронеж молчал. Наконец поползла телеграфная лента. Но вместо ответа начальник штаба стала задавать князю какие-то, казалось бы, не имеющие отношения к делу вопросы. Капитан недоуменно посмотрел на телеграфную ленту, нс. князь только улыбнулся:

— Начальник штаба — человек осторожный. Моих бумаг он собственными глазами не видел, а вам не очень-то доверяет. Вот и задает проверочные вопросы. — И, повернувшись к телеграфисту, четко продиктовал ответы начальнику штаба корпуса Шкуро.

Воронеж замолчал снова. Прошло несколько томительных минут. Потом спять поползла лента. Начальник штаба давал указания, куда должен следовать гусарский полк.

— А мы собирались на станцию Графскую, — удивленно поднял брови князь, услыхав от телеграфиста, что на Графскую ни в коем случае нельзя двигаться — она скоро будет сдана буденновцам.

Выслушав еще несколько указаний, князь поблагодарил офицера, небрежно козырнул и, четко повернувшись, вышел из дома.

В окно офицер видел, как, не касаясь стремян, вскочил князь в седло, как рыжий конь рванулся с места, унося в октябрьскую ночь лихого всадника.

…Не снимая английской шинели с золотыми погонами, «князь» быстро вошел в комнату, где над картой склонились комкор и начальник штаба Зотов.

— Прибыл?! — обрадовался Буденный, поднимаясь навстречу вошедшему. — Ну, кем ты сегодня был? Литовским бароном или…

— Грузинским князем, командиром седьмого гусарского полка группы генерала Савельева! — четко отрапортовал вошедший, широко улыбаясь. И, сразу став серьезным, доложил о том, что узнал у белых.

— Сведения точные? — спросил Зотов.

— Абсолютно точные! Из первых рук, от самого шкуровского начальника штаба.

Они втроем склонились над картой. Теперь стало ясно: белогвардейцы сдают Графскую и стягивают силы к Воронежу, готовясь к встрече с конным корпусом Буденного.

ПИСЬМО

Пять всадников во главе со штабс-капитаном подъезжали к городу. Благополучно миновав посты — пароль был известен от пленного казака, — они выехали на окраину Воронежа. Ехали молча, внимательно поглядывая вокруг. Задача, поставленная перед пятью разведчиками и их командиром, была предельно ясная и предельно трудная: пробраться в Воронеж и по возможности полнее выяснить, как враг подготовился к обороне. Конечно, расстановку всех орудий и точное количество войск в городе таким образом не узнаешь. Но опытный глаз заметит много такого, что повлияет на исход боя.

Всадники не торопясь двигались по улицам Воронежа. На них никто не обращал внимания — сотни солдат и офицеров сновали по городу, с грохотом проезжали обозы, катились пушки.

Отметив про себя, где встречались пушки без передков (значит, приготовленные к бою), всадники проехали мимо переправы, рассмотрев, как охраняются подступы к ней, и выехали на главную улицу. Задание выполнено, и можно было уезжать, пробираться к своим. Но под кителем на груди штабс-капитана лежал конверт из плотной бумаги. Это не задание, это личная просьба Семена Михайловича передать конверт генералу Шкуро.

Всадники остановились около гостиницы «Бристоль», где расположился штаб Шкуро. Офицер спешился и вошел в подъезд. Очень скоро он вновь появился у крыльца, вскочив в седло, тронул лошадь. Сейчас генерал вскроет конверт, вот уже начал читать, отмечал про себя всадник. Правда, письмо Буденного недлинное:

«Завтра мною будет взят Воронеж. Обязываю все контрреволюционные силы построить на площади Круглых рядов.

Парад принимать буду я. Командовать парадом приказываю тебе, белогвардейский ублюдок. После парада ты за все свои злодеяния, за кровь и слезы рабочих и крестьян будешь повешен на телеграфном столбе, там же, на площади Круглых рядов. А если тебе память отшибло, то напоминаю: это там, где ты, кровавый головорез, вешал и расстреливал трудящихся и красных бойцов.

Мой приказ объявить всему личному составу воронежского гарнизона…»

Да, письмо недлинное. Однако не сразу придет в себя Шкуро от такого письма. Штабс-капитан точно рассчитал.