Эти три года.

Разъяренный полковник обрушил на него поток грубой брани, в ярости сорвал с Сердима погоны и ордена.

Но Сердич снова повторил спокойно и твердо:

— Остаюсь в России!

Шесть тысяч солдат повторили эти слова, 120 офицеров и 41 юнкер не захотели проливать свою кровь за министров Временного правительства и короля Петра I.

Но когда грянула Октябрьская революция, для Югославии вновь встал вопрос: с кем быть?

Не все югославяне, оставшиеся в России, поняли и приняли революцию. Многим солдатам мешала политическая неграмотность, мешали провокаторы, пробиравшиеся в югославянские части и агитировавшие против большевиков.

Югославянские коммунисты писали:

«Долг наш идти вместе с российским пролетариатом на борьбу с кликой капиталистов и помещиков. Все мы должны, как один человек, вступить в ряды красных борцов против капиталистических и буржуазных банд».

Но для Данилы Сердима такого вопроса уже не было — находясь в эти дни в Петрограде, он вместе с отрядом питерских рабочих штурмовал Зимний дворец, а затем, вернувшись на Украину, немедленно приступил к формированию югославянского отряда.

Скоро небольшой отряд — 1-й Сербский отряд, сформированный Д. Сердичем и насчитывавший тогда 100–150 человек, вошел в 1-й Югославянский коммунистический полк, в котором уже было более полутора тысяч солдат и командиров.

В боях под Царицыном одна из рот попала в окружение. Когда патроны кончились, бойцы встали во весь рост и штыками встретили белоказаков. Из всей роты уцелел один человек.

Но югославянские отряды продолжали пополняться добровольцами. На сторону Советской власти переходили роты и батальоны югославян, еще колебавшихся какое-то время.

В Киеве батальон югославян нес охрану Лукьяновской тюрьмы, когда в городе власть была у петлюровцев. Отступающие петлюровцы хотели уничтожить политических заключенных, но, подойдя к тюрьме, наткнулись на штыки югославян. Югославяне не выдали заключенных, а когда Киев был освобожден, в полном составе батальон перешел на сторону революции.

Боривое Агатонович

Стойко Ратков

Их было много, героических югославян. Они сражались на Украине и на Волге, в Сибири и на Дальнем Востоке. Они гибли в неравных боях, как погиб командир югославского отряда, бывший рабочий-кожевенник Максим Чанак, и штурмовали твердыни Крыма, как командир 2-й бригады Чонгарской кавалерийской дивизии Данила Сердич, они командовали участками фронтов и водили бойцов в атаки, как замечательный югославянский революционер-интернационалист Боривое Агатонович.

Одна из улиц в Бодайбо и очень крупный завод на Лене носят имя югославского интернационалиста Андрея Стояновича — комиссара Ленского округа, партизана, командира, погибшего в Якутии.

В постановлении Реввоенсовета 1-й Конной армии о награждении О. Дундича орденом Красного Знамени говорилось:

«От имени Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Российской Социалистической Федеративной Республики Революционный Совет 1-й Конной Красной Армии… постановил: наградить знаком отличия «Красного Знамени» командира образцового кавдивизиона тов. Дундича за то, что, состоя в Красной Армии с самого образования таковой, он непрерывно участвовал в боях и, неоднократно раненный, своим примером постоянно воодушевлял красноармейцев являя собой образец идейного борца за интересы революции, а также за то, что неоднократными лихими налетами у Воронежа наносил вред противнику, дезорганизуя его части, чем неоднократно доказал свою преданность революции и рабоче-крестьянской власти».

В приказе № 127 по Реввоенсовету республики о награждении Данилы Сердича орденом Красного Знамени говорилось, что он,