Эти три года.

А однажды, захватив штабные документы противника, буденновцы узнали, что белоказаки написали жалобу в международный Красный Крест: большевики, мол, воюют не по правилам — среди бела дня похищают медицинский персонал.

ЛЕГЕНДЫ И ФАКТЫ

Олеко Дундич

Обо всем этом, о многом таком же, похожем и непохожем, но всегда совершенном во имя разгрома врага, во имя спасения людей — обо всем этом уже написаны книги, статьи, сняты кинофильмы. И героем всех этих книг, статей, кинофильмов был один человек.

Правда, находились люди, которые весьма аргументированно доказывали, что этого в действительности не могло быть, это легенды. И необыкновенные по дерзости и смелости атаки, и похищение медсестры, и, конечно же, схватка один на один с полусотней казаков и офицеров. Гак говорили здравомыслящие люди.

Но ведь были и другие люди, которые все это видели своими собственными глазами. И даже те люди, которые этого сами не видели, верили, что это так, стоило лишь назвать имя отважного человека. Его имя — Олеко Дундич.

О нем сложено немало легенд. Но может быть, это и не легенды, а такая необычная правда, что кажется легендой? О Дундиче немало написано. — Еще в годы гражданской войны газеты называли его часто героическим, отважным красным Дундичем. После гибели Дундича о нем стали писать более подробно. Считали, что он сербский дворянин, что он порвал с отцом, работал учителем, воевал с немцами, был ранен, попал в плен, из плена бежал в Россию, а здесь, в Одессе, принимал активное участие в революции. Но странное дело: чем больше люди интересовались этим человеком, тем больше противоречий находили в его биографии. И тут стало выясняться, что в списках офицеров сербского корпуса Дундича нет, в списках Ахтырского полка, в котором, как считалось, он находился по прибытии в Одессу, такой не числился. Историки даже нашли один документ, под которым должен был подписаться Дундич. Но он не подписался — вместо этого поставили три креста. Значит, он был неграмотный? Так какой же он учитель в прошлом и офицер?

Но тогда может возникнуть вопрос: а не было ли нескольких Дундичей в Красной Армии? Возможно, что это имя не подлинное, а псевдоним, принятый для того, чтоб семья на родине не подвергалась репрессиям за то, что их сын или браг сражается в Красной Армии?

Историки выяснят эти и многие другие вопросы.

Но сейчас несомненно одно: Дундич существовал и все подвиги, о которых рассказывают очевидцы и о которых сложены легенды, совершал. — Он был одним из многих тысяч югославян, очутившихся в России перед революцией, один из тех, кто отказался по приказу Временного правительства снова пойти на фронт.»

Конечно, не все югославяне перешли на сторону большевиков. Но очень многие здесь, в России, впервые поняли, что такое революция, кто такие большевики. И, не задумываясь, стали под красные знамена. Мы знаем много имен сербов и хорватов, словенцев, черногорцев, македонцев, сражавшихся в Красной Армии, боровшихся в подполье в годы гражданской войны. А скольких имен мы не знаем?! Они побеждали и умирали, не оставляя своих имен, но оставляя горячую и благодарную память в сердцах людей.

И в 1919 году, выступая перед жителями только что освобожденного Воронежа и рассказывая о подвигах Олеко Дундича, Семен Михайлович Буденный сказал:

— Их много, таких Дундичей, и в моем корпусе и в других: все они отличные боевики и прекрасные товарищи, великолепно разбирающиеся, за что они борются, за что воюют.

ИХ БЫЛО МНОГО…

Данила Сердич

В конце 1916 года на территории России оказался Югославянский корпус, насчитывавший более 20 тысяч человек. Царское правительство собиралось использовать его на фронтах, но не успело — произошла Февральская революция. Однако Керенский решил сделать то, что не успел Николай II. Но далеко на все югославяне хотели проливать кровь за русское Временное правительство, за короля Сербии Петра I. Командир корпуса генерал Живкович попытался прибегнуть к силе, как делал это не раз. Уже были сосланы в Сибирь «опасные бунтовщики» Вилко Марион и Владимир Чопич. Генерал обещал то же сделать и с другими. Но времена изменились.

Тогда командование пошло на хитрость: решили устроить опрос солдат. Офицеры надеялись, что солдаты побоятся открыто выступить против приказа.

И вот дивизия, которой командовал полковник Ходжич, одна из двух, составляющих корпус, выстроена вокруг трибуны. На нее должны были подниматься солдаты и отвечать на вопрос — согласен ли он продолжать службу в дивизии, служить королю. (А это значило — согласен ли солдат вновь отправиться в окопы и умирать во имя короля.)

Первым вызвали старшего унтер-офицера командира 2-го взвода Данилу Сердича. Солдаты уважали его за храбрость и силу, справедливость и честность. Командование дивизии считало, что дисциплинированный Сердич, безусловно, ответит так, как надо им. И его ответ повлияет на многих солдат.

— Будешь ли служить в добровольческом корпусе?..

— Остаюсь в России! — ответил Сердич.