Эти три года.

…Части Красной Армии гнали белочехов до самого города Симбирска. Но те, успев проскочить мост через Волгу, укрепились, не давая нашим подойти к мосту. А в случае дальнейшего отступления — командование красных это понимало — противник взорвет мост. Необходим был молниеносный бросок — сбить обороняющих мост и проскочить его с такой быстротой, чтоб белочехи не успели поджечь запалы.

И это выполняет отряд Частека.

Отвага и военные способности молодого интернационалиста скоро обратили на себя внимание командования Красной Армии. Он назначается комиссаром по формированию всех интернациональных войск республики, а через полгода — командиром сформированной им 1-й интернациональной бригады.

Э. Кужело

Героически сражалась интернациональная бригада, которой командовал бывший военнопленный чех Эрнст Кужело. Два ордена Красного Знамени, почетное революционное золотое оружие — такова оценка советским командованием действий Эрнста Кужело, совершизшего со своим полком 180 походов, участвовавшего в 90 боях, громивших басмачей и колчаковцев, Врангеля и Махно.

Тысячи чехов и словаков сражались на всех фронтах. Среди них тот, с кого мы начали этот рассказ, — Ярослав Гашек.

Через несколько лет, заполняя анкету, на вопрос: «Где работал в России как партийный работник?» — Гашек ответил: «В Самаре, Бугульме, Уфе, Челябинске, Омске, Красноярске, Иркутске». Очевидно, Гашек немало населенных пунктов пропустил, потому что вместе с армией как работник политотдела он прошел огромный путь — от Волги до Дальнего Востока. И во многих городах видели этого невысокого, энергичного человека с неизменной трубкой в зубах. Но еще больше людей знали его по фамилии — они хохотали над его острыми рассказами и фельетонами, нахмурившись, читали его гневные, обличительные статьи, перечитывали перед боем написанные им страстные листовки.

О, как мечтали офицеры мятежников о том, чтоб им в руки попался этот человек!

А ведь два месяца он ходил по тылам белогвардейцев. Его укрывали русские и татары, башкиры и мордвины. Они кормили его и одевали, прятали и указывали дорогу. А его земляки мечтали расправиться с ним!

Гашек был политработником. Он выступал на митингах, агитировал и писал статьи, редактировал газеты и брошюры, заведовал типографией. Он хотел сражаться с винтовкой в руках. Но его не пустили в окопы: «пером вы принесете гораздо больше пользы, чем винтовкой», — говорили ему.

И Гашек понимал, что это так. Да, так и было — он мог бы убить десять, двадцать, пятьдесят врагов. Но своими статьями, рассказами, фельетонами, которые печатались в газетах, в листовках, забрасываемых в окопы противника, он превращал в друзей десятки и сотни людей, обманутых, не разобравшихся в истине. Этим пером он продолжал служить людям и после войны, вернувшись в родную Чехословакию.

Чехословакия к тому времени стала самостоятельной. Но на родине Гашек не нашел того, что ожидал, — он ждал революции, а она не произошла. Реакционным силам удалось подавить выступления рабочих; газеты пестрели клеветой на Советскую Россию.

И снова Гашек берется за перо, чтоб рассказать правду о Стране Советов. Он берется за перо, чтоб рассказать о похождениях бравого солдата Швейка, чтоб написать роман, веселый и остроумный, который укрепит веру людей в себя, свое будущее, веру «простых людей» в свои силы, заразит их бодростью, оптимизмом.

Буржуазная критика набросилась на роман, объявила его скучным, пророчила, что народ не будет читать его.

Однажды вечером в небольшую пивную, где собирались рабочие, вошел невысокий человек и, заказав себе кружку пива, затеял разговор с одним из посетителей о бравом солдате Швейке. Причем отозвался о романе неодобрительно. Собеседник возразил. Завязался спор. В спор вступало все больше и больше людей. И все они были против того, кто критиковал роман. А тот был упрям. И чем дальше заходил спор, тем больше распалялся критик, находя все новые и новые пороки в романе. Наконец он объявил его просто никуда не годным, бездарным, ненужным. А через несколько минут, изрядно помятый, очутился за дверями пивной в водосточной канаве. Поднявшись, он постарался привести в порядок свой костюм, тихонько засмеялся и быстро зашагал по улице.

Ярослав Гашек шел по улице и думал, что все критические статьи вместе взятые не стоят той оценки, которую дали роману читатели. Ради этой оценки стоило быть выброшенным в канаву.

Критики просчитались. Роман Гашека, переведенный сейчас на сорок с лишним языков мира, стал одним из любимых романов.

Ярослав Гашек умер в 1923 году. А Швейк живет и будет жить. Он сражался с фашистами во время второй мировой войны со страниц книг, с экранов, с листовок, бросая вызов, обличая, издеваясь, доводя до исступления врагов.

Он жил рядом с подпольщиками и партизанами Чехословакии, он шел рядом с бойцами Чехословацкого корпуса, он был рядом с Юлиусом Фучиком в его последние дни.

Метким словом, бодростью, уверенностью в победе он разил врага так же, как его автор бил колчаковцев и белочехов в гражданскую войну в России.