Эти Золотые короли

– Давай пятьдесят сейчас. Я знаю, что тебе нелегко пришлось с тех пор, как Хантер сел. Но каждую неделю будешь выплачивать мне остальное, пока я не решу, что мы в расчете. Поняла?

Я киваю, доставая из кармана деньги.

– Поняла.

Томми колеблется, глядя на предложенную мною мелочь, и когда отпирает дверь, чтобы взять ее, то бормочет что-то себе под нос на протяжении всего процесса обмена.

– Не заставляй меня искать тебя и требовать мои бабки, – предупреждает он. – Мне плевать, как давно мы знакомы. Я всегда беру свое.

Спускаясь с крыльца, я дрожу, и это не имеет никакого отношения к тому, что на улице чертовски холодно. Это связано с тем, что подсказывает мне интуиция, – я на девяносто девять процентов уверена, что только что совершила огромную ошибку.

Но, как и во всем остальном, время покажет.

Похоже, сегодня у нас двойной заголовок, и этот довольно пикантный.

Ходят слухи, что брак четы Харрисон на последнем издыхании. До сих пор это было просто сплетней, но данный снимок, на котором любимый директор «Сайпресс Преп» и его лучшая половина покидают кабинет семейного психолога, – смею добавить, что они выглядят крайне расстроенными, – кажется, подтверждает мою теорию.

Что же стряслось? Неужто пристрастие женушки к более молодому, свежему мясцу все-таки взяло свое? Или, может, у кого-то есть реальное представление о том, что происходит? Есть что добавить? Я пробуду здесь всю ночь.

До скорого, придурки.

Х.

Глава 12 Блу

Скар не обмолвилась со мной ни единым словом с тех пор, как я забрала ее из закусочной. Даже не стала обсуждать посты Икса, хотя обычно с удовольствием поболтала бы о подобной драме. Что ж, ее молчание и без того дало мне понять, что она злится, но звук захлопывающейся двери поставил жирную точку в этом вопросе. Она, очевидно, в бешенстве.

Я твердо намерена прояснить ситуацию между нами, но сначала мне нужно спрятать пистолет. Я распахиваю свой шкаф, осматриваюсь и решаю засунуть коробку, полученную от Томми, под груду толстовок в дальнем правом углу. Затем перекладываю несколько вещей, чтобы полностью скрыть коробку, и направляюсь в комнату Скар. Удивительно, но она не заперла дверь на замок.

– Ладно, давай, выскажи все, чтобы мы могли спокойно поужинать, не портя этот вечер окончательно.

Очевидно, один только звук моего голоса вызывает у нее раздражение, но мне все равно. Так мы решаем проблемы. Обсуждаем их.

– Какая разница, скажу я что-то или нет? Ты ведь абсолютно ничего не скажешь в ответ, – усмехается она и опускается на кровать, собирая свои темные волосы в конский хвост.

Я должна была это предвидеть. Опускаю взгляд на ковер, и все еще понятия не имею, как ориентироваться в этих водах. Нужно сказать ей достаточно, чтобы она впредь была более внимательной к окружению, но не впала в дикую паранойю.

Как я.

– Просто происходит кое-что …

– Что я не понимаю, – перебивает она, закатывая глаза. – Ты все время так говоришь. Но, честно, со стороны это выглядит так, как будто ты спятила и стала еще более назойливой, чем раньше.

Ее слова глубоко ранят. Да, я полностью осознаю свою склонность немного душить ее опекой, но как она может не знать, что это из-за моей любви к ней? Как она может не понимать, что я отчаянно хочу защитить ее, потому что, если с ней что-то случится, это буквально убьет меня?

– Я пропущу это мимо ушей, потому что знаю, что ты сейчас сбита с толку и расстроена, но…

– Как долго мы с тобой только вдвоем? – спрашивает она. – Многие сказали бы, что с тех пор, как ушел Майк, но мы с тобой знаем, что на самом деле намного дольше. Даже до того, как мама сбежала, а Хантера арестовали, были только мы с тобой. Против всех.

Я слушаю ее, смотрю ей в глаза, и сердце замирает, потому что она права.

– Да, мы давно только вдвоем, – отвечаю я.

– Так что, если и есть в этом мире кто-то, кому я могу полностью доверять, это ты, верно? – рассуждает она. – Тогда почему это не взаимно? И не говори мне, что тоже доверяешь, ведь если бы это было правдой, ты бы не скрывала от меня… что бы там ни было.

Скарлетт встает и собирается уйти, но я хватаю ее за руку, прежде чем она успевает выйти из комнаты.

– Тебе четырнадцать, Скар.

– Пятнадцать, – возражает она, – а это значит, что я не ребенок. То есть, я не слечу с катушек, если ты хоть раз скажешь мне правду.