Этика Нового Завета

В этом отрывке большую роль играет метафора «замены», подчеркивающая непосредственную связь между отвержением Творца и отказом от предусмотренного творением распределения половых ролей. Образ «замены» впервые возникает в Рим 1:23, где Павел обличает мятежников, которые «славу нетленного Бога изменили (ellaxan) в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся». То же обвинение кратко повторено в 1:25, где оно впервые сочетается с обличением сексуальных отклонений: поскольку «они заменили (metellaxan) истину Божью ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца», Бог предал их «нечистоте, так что они сквернили сами свои тела». Вплоть до этого момента осуждение касалось любых сексуальных извращений, как гетеро-, так и гомосексуальных.

Но в 1:26-27 апостол вносит новую ноту в историю трагической «замены», осуществляемой человечеством: «Женщины их заменили (metellaxan) естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались друг на друга». Упорное повторение глагола metellaxan образует выразительную связь между мятежом против Бога и тем «срамом» (1:27), который является прямым следствием и проявлением этого мятежа.

Описывая «замены», на которые пустилось заблудшее человечество. Павел в 1:26 впервые вводит в свое рассуждение понятие «природы» (physis). Люди заменили «естественное употребление на такое, которое противоположно природе» (ten physiken  chresin eis ten para physin). Что Павел подразумевает под «природой» и откуда вообще взялась эта концепция?

И в трудах по этике греческих и римских философов, и в художественных текстах изобилуют примеры противопоставления «естественного» (kata physin) и «противоестественного» (para jiliysin) поведения. Эти категории играют заметную роль в стоицизме, поскольку это философское течение непосредственно отождествляет моральное поведение и жизнь kata physin. Наиболее часто оппозиция «естественного» и «противоестественного» поведения возникает с целью разграничить гетеросексуальные и гомосексуальные отношения (тем более что в греческом языке отсутствуют такие удобные обозначения, как «гетеросексуальный» и «гомосексуальный»)[22].

Представление о гомосексуализме как о поведении «противоестественном» с особым пылом отстаивают эллинистически к еврейские авторы, в глазах которых философское понятие о «соответствии природе» оказывается близким Закону Моисееву Иосиф Флавий пишет:

Закон не признает никаких сексуальных связей, за исключением естественного (kata physin) союза мужа и жены, и тот лишь с целью деторождения. Но он с отвращением взирает на совокупление мужчины с мужчиной и карает тех, кто занимается подобными делами, смертью[23].

Так и у Плутарха Дафний, один из участников «Диалога о любви», осуждает «противный природе союз с мужчинами» (hepara physin how ilia pros arrenas), противопоставляя его «естественной» (tephysei) «любви между мужчинами и женщинами». Несколькими строками ниже Дафний сокрушается о том, что мужчины, «сообщающиеся с мужчинами», становятся «изнеженными и слабыми», потому что «вопреки природе (paraphysin) позволяют, говоря словами Платона, «покрывать себя словно скот» (Диалог о любви, 751С, Е). Ссылка на Платона подтверждает, что Павел отнюдь не был первым, кто применил к гетеросексуальным и гомосексуальным связям дихотомию kata physin/para, physin. Частое появление этой терминологии в этических произведениях эпохи эллинизма свидетельствует о традиции, которую можно проследить по крайней мере вплоть до Платона (Законы I.636C). Практически всегда эта дихотомия возникает в связи с осуждением аморальности или неприличия «противоестественных» гомосексуальных отношений.

Во временаПавла противники гомосексуализма, особенно в сфере эллинизированного иудаизма, привычно относили его к рубрике para physin. И в Рим 1 Павел не вносит никаких дополнений в уже существующую богословскую мысль; он опирается на культурную традицию эллинистического иудаизма, в которой гомосексуализм рассматривался как извращение и мерзость (причем по сравнению с некоторыми своими современниками, евреями и язычниками, Павел высказывается достаточно сдержанно), и рассчитывает, что читатель разделяет эту негативную оценку - это подразумевается и композицией, и логикой отрывка. Хотя Павел не дает четкого определения «природе», здесь она, по-видимому, отождествляется с сотворенным порядком вещей. В таком традиционном словоупотреблении концепция «природы» отнюдь не вытекала из эмпирического наблюдения фактов - скорее, это было понятием о том, как должен быть устроен мир, каким он сотворен Богом и открывается в Писаниях и Законе. Люди, вступающие в половую связь para physin, бросают вызов Творцу. В этом обнаруживается отчуждение людей от Бога.