Этика Нового Завета

По-видимому, четвертый евангелист призывает тайных христиан, занимающих в обществе высокое положение, исповедать Иисуса открыто и присоединиться к гонимой общине. Конечно, это заключало в себе колоссальный риск... Евангелист фактически просит людей из гонителей стать гонимыми. У движения, примкнуть к которому он призывает, в мире нет ни статуса, ни власти, ни места. Они должны потерять свое социальное положение, скатиться по лестнице вниз. Вполне возможно, под угрозой окажется сама их жизнь[20].

Отчуждение Иоанновой общины от своего культурного контекста во многом определяет этику четвертого Евангелия: нельзя стать учеником Иисуса, не отказавшись от привилегий. Само распятие Иисуса - прецедент и символ социального опыта его последователей.

Верующая община - контркультура не только по отношению к иудаизму, но и по отношению к римской власти и культуре. Это хорошо заметно в сцене допроса Иисуса Понтием Пилатом, где Царство Иисуса парадоксальным образом противопоставляется власти Рима. В ответ на вопрос Пилата Иисус отвечает: «Царство Мое не от мира сего», чему ярчайшее доказательство - Его ученики не стали биться, чтобы Его не выдать (Ин 18:36). Когда Пилат говорит, что в его власти распять Иисуса, Иисус утверждает: никакой власти Пилат над Ним не имел бы, если бы Бог не предоставил ему эту временную и ограниченную возможность, чтобы исполнился Его промысел и Иисус был через распятие «вознесен» (Ин 19:10-11). Весь этот диалог подрывает римские притязания на владычество и подчиняет власть римлян власти Бога. Тем самым читатели Евангелия из Иоанновой общины могут совершенно по-новому осмыслить свои взаимоотношения с миром. Снова Ренсбергер:

Владычество Бога Иисус противопоставляет владычеству кесаря. Но Божье владычество, в отличие от владычества мира сего, не завоевывается силой... Речь идет прежде всего о революции сознания, переходе от верности мирскому идолопоклонству и угнетению к верности истине Божьей, истине, которая делает человека свободным... Верность владычеству Божьему через Иисуса Царя подрывает устройство мира сего, и только она подрывает его по-настоящему[21].

Перед людьми стоит жесткий выбор: либо царство мира сего, либо Царство Иисуса. Поэтому ответ первосвященников заключает в себе дополнительный смысл: «Нет у нас царя кроме кесаря» (Ин 19:15). Этой циничной фразой они фактически отвергают Бога Израилева и встают на сторону мира сего. Иоанн же призывает читателей сделать противоположный выбор и сказать: «Нет у нас царя, кроме Иисуса», - невзирая на те социальные последствия, которые принесет такая бескомпромиссность.

3. Иоаннова эсхатология: «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь»

Из всех новозаветных текстов Евангелие от Иоанна наиболее радикально переформулирует раннехристианское эсхатологическое ожидание. Оно несет на себе явный отпечаток времени, когда смерть первого поколения апостольских свидетелей создала кризис для верующей общины[22]. Например, евангелисту (или автору эпилога в Ин 21) приходится опровергать слух о том, что Иисус предсказал, что Возлюбленный Ученик (источник особой традиции, стоящей за этим Евангелием) не умрет до парусии (Ин 21:20-23). Такая проблема, разумеется, могла возникнуть в общине только в одном случае: если Возлюбленный Ученик действительно умер. К числу других важных указаний на ситуацию общины можно отнести «первосвященническую молитву» Иисуса (Ин 17). Иисус сначала молится о себе (Ин 17:1-5), потом о своих первых учениках («которых Ты дал Мне от мира» Ин 17:6-19), потом о втором поколении верующих («которые уверуют в Меня по слову их» Ин 17:20-26). Иисус просит: «Да будут все едино», да будут все объединены в Иисусе, несмотря на разделение во времени, «да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Ин 17:23). По-видимому, «первосвященни-ческая молитва» отражает проблемы второго поколения верующих, уверяя их в их связи с Иисусом, - связи, которую не разорвала смерть Возлюбленного Ученика и других верующих первого поколения. Таких читателей могли утешить и слова воскресшего Иисуса, обращенные к Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня. Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин 20:29).

В сложившейся ситуации задержка второго пришествия, видимо, вызывала у верующих вопросы и сомнения. Иоаннова традиция же предоставляла общине способ богословского осмысления этой задержки. Четвертое Евангелие здесь исходит из следующих богословских убеждений: веры в то, что Суд уже свершился во встрече Иисуса с миром, а также в то, что Параклет (Дух Святой) присутствует и действует в верующей общине. Эти темы мы сейчас кратко рассмотрим, а затем укажем на некоторые тексты, в которых говорится о будущем эсхатологическом ожидании.