Этикет темной комнаты

– Это по-настоящему?

– Да, – с надеждой говорит Пенни. – Я тоже это чувствую.

Мы ползем на запах и натыкаемся на миски. Мгновение спустя тишину нарушают только нетерпеливые звуки, с которыми мы поглощаем мясной бульон и картошку. Мой желудок растягивается, чтобы вместить их, и я ем с такой скоростью, что едва чувствую вкус еды. И тут дерево скрежещет по камню – дверь распахивается с такой силой, что ударяется о стену.

Миску вырывают у меня из рук. Пенни испуганно вскрикивает – он забирает миску и у нее. Затем дверь захлопывается, а я все еще чувствую вкус говядины на языке.

– Почему? Почему он сделал это?

Пенни не отвечает.

Мы с ней свертываемся в один клубок, запах говядины висит в воздухе. Все внутри меня горит от неутоленного голода.

Не знаю, сколько времени проходит до того, как Пенни издает болезненный стон.

– Сайерс… мне нехорошо.

– А что не так?

Она давится съеденным, и я слышу, что ее рвет на каменный пол. В воздухе разливается запах желчи, и тут меня тоже начинает тошнить. Я глажу Пенни по спине, сердце бешено колотится, я вскакиваю.

Добегаю до туалета вовремя – меня рвет в унитаз. Колени впиваются в бетон, а голова пульсирует так, что мне кажется, будто мозг ударяется о череп. Никогда в жизни я не испытывал подобной боли.

Нас по очереди рвет в туалете.

Мы по очереди лежим на полу.

Иногда кому-то из нас хватает сил на то, чтобы погладить другого и сказать:

– Я здесь.

А иногда мы просто лежим рядом, не произнося ни слова.

Я лежу на правом боку, подтянув ноги к груди, лоб и верхняя губа покрыты холодным потом. Пенни рядом, от нас неприятно пахнет. Наши пальцы соприкасаются. Между приступами рвоты проходит все больше и больше времени, значит, надеюсь я, нам становится лучше.

– Еда, – говорит она. – Он должно быть… яд.

– Нет, он не мог этого сделать.

Но я знаю, что она права, и снова начинаю плакать.

Позже мне приходит в голову одна мысль. Я устал, но все же где-то глубоко внутри зажигается искра надежды.

– Он передумал.

– Что? – не понимает Пенни.

– Он забрал у нас еду. На самом-то деле он не хотел причинить нам вред. И это хорошо, верно? То, что он передумал.

– Да, – устало соглашается Пенни. – Это хорошо.

Теперь, когда нас больше не рвет и не тошнит, к нам возвращается чувство голода, отчаянное и грызущее.

– Пенни, мне страшно.

– Не бойся. Мы здесь не одни.

Меня бросает в дрожь:

– Здесь есть привидения?

– Нет, Бог.

Ее слова заставляют меня сесть.

– Ты не можешь Его видеть, но можешь чувствовать. – Она находит в темноте мои пальцы, и мы держимся за руки. – Ты чувствуешь Его?

Прижимаю свой лоб ко лбу Пенни. И мы дышим – мягко и тихо и близко друг от друга, и это хорошо, но…

– Я чувствую только тебя.

Меня будят какое-то шуршание и скрип закрывающейся двери. Направляясь туда, откуда доносились эти звуки, натыкаюсь на бумажные пакеты.

– Пенни! Он принес нам еду!

Она не отвечает, но я знаю, о чем она думает, потому что думаю о том же самом. Мы боимся есть, но мы так голодны, что не сомневаемся – мы попробуем поесть.

Мы молимся перед тем, как взять что-нибудь в рот.

Мы молимся перед тем, как съесть что-то еще.

Мы съели все крекеры, прикончили всю воду, и животы у нас не болят, головы не болят. Сил у нас прибыло, и темноту начинают заполнять воспоминания Пенни.

– Я люблю школу, – говорит она. – Ну, или, по крайней мере, кое-что в ней. Мне нравится, что там у меня есть друзья. Кто был твоим любимым учителем в младших классах?

– Точно не знаю…

– А у меня мисс Тернер, в третьем классе.

– Она была хорошей?

– Да, очень хорошей. Ты помнишь третий класс?

– Думаю, да. Там был мальчик… в моей бейсбольной команде. Он приехал из Вайоминга. Мы… нам нравилось все космическое, и я помогал ему.

– Как помогал?

– Я… я не знаю. – Это воспоминание Дэниэла или мое? – Все так перепуталось. Трудно понять, что было в действительности, а что нет.

– Ничего, – задумчиво говорит она. – Тогда давай фантазировать.

Сегодня Пенни хочет отправиться в Исландию.

– Я не люблю холод.

– Но там столько зелени, – говорит она. – Все вокруг зеленое. – Пенни любит зеленое.

И мы представляем, будто мы там. Мы исследуем лагуны и изумрудные скалы, а ночью, стоя на пляжах с черным песком, любуемся северным сиянием.

– Пенни, а как исландцы здороваются со старыми друзьями?

– Хм-м?

– Ну, когда они вспоминают о том, как виделись в прошлый раз?

– Спасибо за прошлый раз.

– Да… спасибо за прошлый раз.

И мы продолжаем фантазировать. Мы осматриваем замки и руины, видим океаны и тропические леса, путешествуем по разным планетам. Мы с Пенни путешественники во времени и астронавты. Мы можем отправиться, куда захотим.

– Сайерс, знаешь, куда я хочу поехать сегодня?

– Куда?

– Домой.

– Домой?

– В Лорел. – Пенни переплетает свои пальцы с моими. – Ты не против?

– Нет, – киваю я. – Не против.

– Посмотри, это мой секрет. Кедровая улица. Видишь, те два больших дерева – они будто обнимаются?

– Да, вижу.

– А это мой дом. – И она рассказывает о выкрашенном желтой краской доме с крыльцом, как у коттеджа.

– Красиво.

– А это мой любимый кинотеатр.

– «Риалто».

– Да.