Этим утром я решила перестать есть

В ожидании диетического начала занятий начинаются наконец семейные каникулы на юге. И (о, счастье!) я держусь две недели, допустив всего два кризиса! Вместо того чтобы похудеть, я загорела. И прошла медицинский экзамен в клинику «Солнца». Речь идет не о годовом пребывании, а трех-четырех месяцах стажировки! Я успокоилась, жду их окончательного решения и письма, подтверждающего мой прием.

Двадцать пять дней воздержания от кризисов погружают меня в райское блаженство. Я правильно питаюсь и худею на 2,5 килограмма за четыре недели. Отличное начало! Я счастлива, влюблена в жизнь и получаю от нее удовольствие! Я опять с энтузиазмом слежу за гонкой «Тур де Франс», ключевой этап которой проходит в Ле-Крёзо-Монсо-леМин.

Я возвращаюсь к увлечениям своего детства.

Все так хорошо. Может быть, я уже никогда не буду ничего бояться?

Жестокое разочарование. Из клиники «Солнца» ответа нет. Трубку никто не поднимает, моя анкета бол тается где-то на задворках заканчивающегося лета. У меня наступает кризис, не имеющий ничего общего с едой. Нормальный кризис обманутого в надеждах и рассерженного человека, который заполнил анкету, перевернул всю землю для того, чтобы оплата стала приемлемой, прошел медицинский осмотр, и ждал, ждал, ждал… а о нем осмелились забыть. Я отменила из-за клиники стажировку по фотографии (это моя вторая страсть). Я в бешенстве.

Пусть так, я выиграю войну и без них. У меня за плечами уже тридцать пять дней, в течение которых я одержала решительную победу. С моей анорексической таблицей калорий покончено! Я теперь занимаюсь другими подсчетами, гораздо более интересными.

Тридцать пять дней жизни больного булимией представляют собой: сто пять кризисов, включающих пятьсот двадцать пять «реституций при помощи рвоты», или двести шестьдесят два похода в уборную, двести десять не съеденных пакетов пирожных или бисквитов, двести десять не проглоченных йогуртов и десертов с кремом, двести десять порций мороженого, растаявших не у него во рту, сто пять уцелевших плиток (или пятнадцать килограммов семьдесят пять граммов) шоколада, тридцать один с половиной нетронутый килограмм орехового масла, три не использованных тюбика зубной пасты, сто пять не случившихся мигреней, двести десять раз не покрасневших глаз и неисчислимое количество спасенных нервных клеток моих родных.

Итого: пять тысяч двести пятнадцать минут жизни, полных рассчитанного счастья!...

Я победила. Я выиграла первую битву в моей жизни. Отныне я буду считать только минуты спасенного счастья, часы сохраненных удовольствий, дни, собирающиеся в недели и месяцы сопротивления.

Сентябрь 2006 года. Я возвращаюсь в лицей. Это год экзамена на степень бакалавра по французскому языку. Мне скоро восемнадцать лет, в будущем марте, моя голова полна планов.

Я дополнительно занята многими, очень полезными для здоровья вещами: избавляюсь от нескольких упорных прыщей, появившихмя из-за приема большого количества лекарств, делаю первые шаги в качестве ученика спортивного журналиста, слежу за диетой, без тревог и жестоких ограничений, которые вновь способны низринуть меня в пучину фрустрации.

Главный вопрос: поняла ли Жюстин, что с ней произошло? Где находится первопричина событий? Существует ли эта причина? Я склонна к крайностям, в этом мой основной недостаток, сказала бы стрекоза, если бы она страдала сначала анорексией, а потом булимией, отягощенной приступами навязчивых желаний.

Итак, попрыгунья-стрекоза лето красное не ела и оглянуться не успела, как заметила, что булимия катит в глаза. Она стала много есть, растолстела, и пошла за помощью к соседу-психологу, прося несколько зернышек разума для того, чтобы продержаться до вешних дней.

- Я вам заплачу... - сказала стрекоза.

Психолог был ростовщиком, что не является недостатком.

- А что ты делала в дни несчастья?

- Я все плакала...

- Ты все плакала? Это дело. Ну, пойди же, попиши!

И, поскольку, я являюсь перфекционисткой, я начала писать со всей возможной самоотдачей. Я чувствую, что это испытание было мне необходимо, просто для того, чтобы вырасти, научиться любить себя и других, но не через меру. В этой книге я пытаюсь объяснить, что же сдавливало мне горло и терзало меня изнутри во время великого путешествия к взрослому состоянию.

Корень зла?

Я думаю, что целый град капель переполнил чашу.

Мне кажется, что это точка зрения ребенка, потом ставшего подростком, что все началось с рождения младшей сестры. Она родилась за полтора года до начала моей болезни (я об том тогда и не подозревала), появление малышки стало неожиданностью для моей другой сестры и для меня. Мне было двенадцать лет, сестре Кло — десять, мы не хотели еще одного брата или сестру. А наши родители давно мечтали о третьем ребенке, мама говорила об этом в течение двух лет. Она надеялась, теряла надежду, все время возвращалась к этой теме, и это меня раздражало. Но ничего не происходило, и мы счастливо жили все четверо. До того дня, когда мама объявила, что она беременна.