Этюд багровых вод

Распростертое на диване тело казалось плоским и неестественным, как схема на стене у мясника, где нарисованы все части туши. Две ноги, две руки, голова, золотистые волосы, плоский живот и идеально симметричные груди. Если тело разрезать посередине, как рыбу, обе части будут одинаковыми.

Эффи с силой сжала в руке фотографию, сминая края. К горлу подкатил твердый ком.

Престон поднял другой снимок. Покраснев до корней волос, он старательно отвел глаза, пытаясь смотреть куда угодно, только не на обнаженную девушку.

– Кто она? – снова спросил он.

– Не знаю. – Голос Эффи звучал невнятно, словно отзвук, долетавший из-под поверхности воды. – Может, они принадлежат Янто…

– К чему Янто держать свои… э-э… материалы для взрослых под замком? – теперь у Престона порозовела даже шея. – Ты ведь видела его книжные полки.

«Материалы для взрослых»… Подобный эвфемизм мог прийти в голову только ученому. При других обстоятельствах Эффи, возможно, даже рассмеялась бы.

Однако эта девушка была не слишком взрослой. Она выглядела ровесницей Эффи, а та уж точно никак не причисляла себя к взрослым.

От фотографий закружилась голова, зрение начало расплываться.

– Тогда они, наверное, Мирддина. – Осознание ударило в живот. Дыхание сбилось, Эффи судорожно ловила ртом воздух.

– Эффи, ты в порядке? – нахмурившись, спросил Престон.

– Да, – выдавила она и, не в силах больше смотреть на девушку, перевернула фотографию.

На другой стороне резким, но вполне разборчивым почерком были нацарапаны слова.

– «Я буду любить тебя до гибели», – дрожащим голосом вслух прочитал Престон.

Именно это сказал Король фейри Ангарад в ту первую ночь, когда они лежали рядом в супружеской постели, и его разметавшиеся по подушке длинные черные волосы смешались с ее бледно-золотыми.

Почерк принадлежал не Янто.

Снизу донесся глухой удар, потом скрип открывающейся двери, и оба подскочили на месте. Эффи ощутила, как спадает оцепенение. Она поставила помятую коробку на пол и снова закрыла крышку, Престон сунул записную книжку в карман пиджака. Они поспешно выбрались из маленькой комнаты, задвинули на место книжный шкаф.

Фотографии остались в коробке. Эффи больше не хотела их видеть. И пусть узнать наверняка было невозможно, где-то внутри она чувствовала, что девушка с фотографий уже мертва.

* * *

Запыхавшись, они ввалились в кабинет. У Эффи чесался от пыли нос, в крови бурлил адреналин, а у Престона тряслись руки, когда он доставал дневник из кармана.

Он принялся разматывать бечевку, а Эффи, словно загипнотизированная, наблюдала, как ловко двигаются его длинные пальцы. Оба склонились над столом, почти соприкасаясь плечами. Она чувствовала жар его тела и бурлящую в нем энергию.

Престон сосредоточенно хмурился. Бечевка соскользнула на пол.

Эффи, не сдержавшись, тут же подалась вперед и открыла записную книжку на первой странице. Рукой с отсутствующим пальцем она случайно зацепила руку Престона. Отвлекшись, он на мгновение опустил глаза, но потом вновь переключил внимание на дневник.

Первую страницу густо покрывали небрежные, паучьи каракули Мирддина. Склонившись ниже, Эффи и Престон прочитали:

10 марта 188

Навестил Блэкмара в Пенросе. Он сделал несколько дельных замечаний о «Юном рыцаре». Также предложил познакомить меня со своим издателем, неким мистером Марлоу из Каэр-Иселя. Похоже, Блэкмар верит, что руководитель «Гринбоу Букс» найдет очаровательным мое простонародное воспитание, «острые грани», как он несколько самолюбиво выразился. Три его дочери тоже там были. Жену, похоже, он выгнал.

На этом первая запись заканчивалась. Оторвав взгляд от страницы, Престон посмотрел на Эффи. Впервые она видела его настолько потрясенным.

– Поверить не могу, – выдохнул он. – Подлинный дневник Мирддина. Отчасти я, конечно, надеялся, что смогу найти что-то из его неопубликованных работ, но даже подумать не смел, что отыщу полноценный дневник. Ты представляешь, насколько он ценен, Эффи? Даже если мы не обнаружим никаких доказательств мистификации, сам по себе этот дневник… Что ж, Госсе хватит удар. Честно, в литературном колледже любой бы левую руку отдал за него. А как музейный экспонат он будет стоить тысячи. Может, миллионы.

– Думаю, ты немного забегаешь вперед, – заметила Эффи, но у нее самой сердце трепетало в груди. – Наверное, Янто не знал о его существовании, иначе бы сам попытался продать.

– Или, – помрачнев, добавил Престон, – внутри есть нечто такое, о чем мир не должен знать…

Они продолжили чтение.

30 января 189