Этюд багровых вод

«Когда он пришел за мной, я была красивой, ветреной девочкой, а превратилась в корону белого золота в его черных волосах».

Она вновь и вновь мысленно повторяла эту фразу, а потом проговорила вслух, в черноту ночи, наполненную жуткой тишиной:

– Когда он пришел за мной, я была красивой, ветреной девочкой, а превратилась в корону белого золота в его черных волосах.

Она не боялась. Она ждала его прихода.

А потом за деревьями мелькнула белая вспышка. Мокрые черные волосы. Кусочек бледного, как лунный свет, лица.

И страх вернулся, вновь нахлынув на нее. Разум заметался, словно щепка, подхваченная пенящимся прибоем. Пошатываясь, Эффи поднялась на ноги и уронила свечу, тут же погасшую в мокрой траве. В сгустившейся темноте она нащупала ручку двери, резко дернула и влетела внутрь. Дверь захлопнулась за ней, железо заскрежетало по камню.

Сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Колени подогнулись, и Эффи рухнула на холодный пол, потом кое-как ползком добралась до кровати. Руки дрожали, нечего было и думать о том, чтобы зажечь еще одну свечу. Она просто забралась в постель и с головой накрылась зеленым одеялом.

Он пришел за ней, как обещал много лет назад. Эффи видела его. Он был настоящим. Она вовсе не спятила.

Если Король фейри реален, его можно убить, точно так же, как это сделала Ангарад.

Будь он нереален, от него не нашлось бы спасения.

Эффи сунула в рот две таблетки снотворного и проглотила без воды. Но даже таблетки больше не могли изгнать его из ее снов.

11

Большинство исследователей Мирддина полагают, что он в чем-то перекликается с Блэкмаром, хотя степень сходства тематики или стилистики их работ до сих пор является предметом обсуждений. В немногочисленных интервью Мирддин категорично утверждал, что вовсе не стремился прослыть «южным писателем», тогда как Блэкмар, будучи северянином, черпал вдохновение в эстетических и фольклорных традициях побережья. Для Блэкмара Юг – причудливый мир, застрявший в далеком прошлом и существующий лишь для того, чтобы северные писатели с его помощью воплощали свои фантазии. Таким образом, можно утверждать, что Блэкмар – в самом деле, южный писатель, но его Юг существует лишь в его собственном воображении.

Из «Обсуждения о Юге: Колин Блэкмар, Эмрис Мирддин и прелесть Севера»,

доктор Рис Бринли, 206 год от Н.

На следующий день Престон не упоминал ни о Короле фейри, ни о детях-подменышах, и Эффи была за это благодарна. Ей вовсе не хотелось оправдываться или рассказывать, как провела полночи в холодной темноте, ожидая, когда покажется Король фейри. Престон обошелся с ней по-доброму – лучше всех тех, кому она когда-либо говорила правду, – и все же не поверил. Неприятное чувство, но в голове то и дело всплывал его вопрос: «Разве этого недостаточно?», принося некое подобие успокоения. По крайней мере, Престон не назвал ее сумасшедшей.

Впрочем, сейчас перед ними стояла другая задача – убедить Янто отпустить их на встречу с Блэкмаром. Дело явно непростое. Престон при виде Янто тут же начинал нервничать.

– Эффи, он же махал перед нами ружьем, – заявил он странно высоким тоном, когда они обсуждали эту тему.

Эффи не нравилась сама мысль умолять Янто отпустить ее в поездку. Престон одну за другой отверг все причины, которые она смогла выдумать.

– Янто не идиот, – заметил он. – Я не представляю, как можно связать этот отъезд со своим проектом и вдобавок убедить его, что я должен поехать с тобой. Святые угодники, да проще сообщить, что мы с тобой решили улизнуть на полночное свидание.

– Вот это ему точно не понравится, – пробормотала Эффи, заливаясь краской.

У Престона порозовели щеки.

– Конечно, нет. Он ведь ясно дал понять, что больше не хочет видеть нас вместе. Однако эта ложь была бы самой убедительной из всех. Ну да ладно. На меня ему плевать, он только обрадуется, если я уеду и больше не вернусь. Его волнуешь только ты.

Даже не желая это признавать, Эффи понимала, что Престон прав. Однако после случая в пабе Янто не ждал от нее ничего, кроме мимолетного, целомудренного флирта. С этим она как-нибудь справится.