Этюды о природе человека

«Значительное большинство людей убеждены, что смерть не есть полное окончание существования, и часто настоящая жизнь представляется только переходною ступенью к будущей»

Греческое поклонение человеческой природе целиком отразилось в пластическом искусстве и обусловило первенство греков в этой области. Поставив задачей искусства точное воспроизведение наиболее совершенного человеческого образа, греческие художники измерили все части тела и с помощью этого столь приблизились к действительности, что современная наука подтвердила все их главные выводы. Скульптура, как искусство, наиболее соответствующее воззрению греков на человеческую природу, сделалось у них национальным. По самой природе своей оно всего более пригодно для изображения целого, гармонически сложенного тела. Вот что говорит по этому поводу Ипполит Тэн[506]: «Статуя – большой кусок мрамора или бронзы – обыкновенно стоит на пьедестале одна; ей невозможно сообщить того пылкого жеста или слишком страстного выражения, которые передаются живописью и допускаются в барельефах…» «Кроме того, статуя солидна: члены ее и торс вески, тяжелы; можно обойти вокруг нее и измерить глазом всю материальную ее толщу; притом она обыкновенно совсем или почти нага, и потому ваятель должен придать туловищу и членам такое же значение, как и голове, и отнестись с равной любовью как к животной стороне, так и нравственной. Одна лишь греческая цивилизация удовлетворяет этим обоим условиям. На этой ступени и в этой именно форме культуры люди непосредственно наслаждаются телом; душа не подчинила его себе, не отбросила на второй план; оно само по себе сохраняет важное значение. Зритель дает одинаковую цену различным частям его, благородным и неблагородным – и широко дышащей груди, и гибкой, сильной шее, и мышцам, образующим то впадины, то вздутые бугры вокруг хребта, рукам, которым придется метать диск, голеням и ступням, которых упругость подбрасывает всего человека вперед на бегу и при скачке». Греческая философия ставила чрезвычайно высоко всего человека и, между прочим, его тело и образ. Демокрит восхвалял древних за то, что они посвятили части человеческого тела богам: голову – Зевсу, глаза – Палладе и т. д. Соответственно идеалу греческого искусства, и нравственная философия греков выработала «уважение ко всем задаткам человеческой природы и стремление к гармоническому развитию целого человека». Воззрение это, выраженное у Платона, сделалось основным принципом старой Академии и затем перешло в новую Академию, а оттуда в скептическую школу. Так, например, по мнению Ксенократа (четвертого столетия), принадлежавшего к старой Академии, «счастье заключается в выполнении всех естественных действий и состояний, в обладании свойственной человеку добродетелью и всеми служащими ей способностями» (Целлер, 1. с., 880).

Но столь общий принцип, резко выражающий античное воззрение на человеческую природу, отчасти именно в силу своей общности не мог решать безапелляционно более частных вопросов, по отношению к которым мы поэтому и встречаем многочисленные противоречия и разногласия. Так как последние, однако же, имеют очень важное значение в деле рассматриваемого нами вопроса, то я и обращаюсь к некоторым из них. Взгляд Платона и его ближайшего ученика, Спевсиппа, на наслаждение как на нечто, не входящее в представление о благе, встретил противника в другом ученике Платона – Аристотеле. По его мнению, «наслаждение составляет естественный конец всякого действия, результат, столь же непосредственно связанный с совершенной деятельностью, насколько красота и здоровье связаны с совершенным устройством тела», – «цель, на которой успокаивается всякое жизненное движение» (Целлер, 1-е издание, т. II, 2, стр. 447).