Этюды о разуме

Это обстоятельство настолько очевидно, что еще в начале IV века и. а. один из первых римских апологетов христианства Арнобий писал, что человек, выросший в условиях изоляции от людей, "даже если он потомок Платона или Пифагора", попав в человеческое общество в возрасте двадцати лет и позже, будет "более глупый, чем животное; он обнаружит не больше чувств, чем дерево или камень; он не будет знать ни суши, ни моря, ни звезд, ни метеоров, ни растений, ни животных... Если он будет вынужден под впечатлением поразивших его новых предметов начать говорить, то из его раскрытого рта выйдут одни только нечленораздельные звуки..."

Вспомним еще раз Каспара Хаузера, которому уже было уделено достаточное внимание. Но его история - это, если можно так сказать, не чистый каспархаузеровский психологический опыт. Большой интерес в этом плане представляют дети, в воспитании которых люди не принимали вообще никакого участия, - реальные прототипы киплинговского Маугли. Таких детей насчитывается несколько десятков. У них, как правило, человеческим бывает лишь тело, тогда как психика и поведение скорее соответствуют таковым у животных, среди которых им пришлось жить.

Одно из первых таких наблюдений описал ирландский врач Б. Коннор. В 1694 году, когда он служил при дворе польского короля Яна Собесского, на границе между Литвой и Россией был найден живший с медведями десятилетний ребенок. "Было страшно смотреть на него: он не обладал ни разумом, ни речью; его голос и он сам не заключали в себе ничего человеческого; человеческим у него было только внешнее строение тела. Он ходил на четвереньках, подобно животным. Будучи отделен от медведей, он, казалось, скучал но ним: тоска и беспокойство были написаны на его лице, когда он находился в обществе людей. Его можно было принять за пленника, стремящегося только к побегу. Упорные занятия с этим человеком-медведем привели к тому, что он научился стоять на двух ногах, понемногу привык к человеческой пище и, наконец, стал кое-как понимать человеческую речь и произносить грубым голосом несколько слов". О своей жизни в диком состоянии, как утверждает Коннор, он не мог вспомнить, "как мы не в состоянии вспомнить того, что было с нами, когда мы находились в колыбели". Автор делает заключение, что в обществе Животных "этот ребенок жил чисто механически, думая не больше, чем животное, чем новорожденный ребенок или человек спящий, находящийся в летаргическом сие или пораженный апоплексией".

Голландский врач и естествоиспытатель XVIII века Бургаве рассказал о ребенке, найденном среди диких коз. Он вел себя и жил, как эти животные; у него были такие же вкусы и наклонности, такой же звук голоса, и, как считает Бургаве, "такая же глупость была написана на его физиономии". Отсутствие свойственных человеку личностных качеств отмечено также у детей, "воспитавшихся" в стае обезьян, волков и других животных.

В 1920 году в Индии доктор Синг обнаружил в волчьем логове вместе с волчатами двух девочек. Одной из них было лет семь-восемь, другой - года два. Младшая вскоре умерла. Старшая же, названная Камилой, прожила под наблюдением доктора около 10 лет. Камила ходила на четвереньках, опираясь на руки и колени. Она лакала воду, как собака, с жадностью набрасывалась на сырое мясо и кости, рычала на людей, а по ночам выла по-волчьи. Девочка хорошо видела в темноте, боялась огня, не мылась, сбрасывала с себя одежду, в которую ее пытались облачить.

"Очеловечивание" Камилы происходило с большим трудом. Лишь через два года она кое-как научилась стоять, через шесть лет - ходить, однако, если нужно было перемещаться быстрее, она передвигалась как четвероногое существо. Особенно медленно шло обучение речи. Через четыре года она знала всего лишь шесть слов, а через семь - сорок пять. К этому времени девочка перестала бояться людей, стала пить из стакана. К 17-18 годам умственное развитие Камилы было как у обычного четырехлетнего ребенка.

Совсем недавно в печати появилось сообщение, что сейчас в Гвинее-Бисау в школе-интернате воспитывается ребенок Уморе Рубильди, которого в возрасте 9-10 лет обнаружили в джунглях в стае обезьян. Он был абсолютно дик, его поведение по сути дела ничем не отличалось от обезьяньего. Благодаря хорошему слуху, зрению, памяти, способностям к подражанию, а главное, повышенному вниманию к нему педагогов ребенок усвоил человеческие манеры: научился ходить, принимать пищу, сидя за столом, и т. п. После нескольких лет целенаправленной работы учителей ребенок стал понимать обращенную к нему речь, при этом непонимание смысла многих слов он компенсирует хорошей ориентацией в интонационной структуре. Развитие активной речи происходит значительно труднее, и пока что Уморе лишь с трудом произносит отдельные слова. Письменная речь и арифметика ему до сих пор не даются вовсе.