Этюды

На горизонте медленно появляется белая точка паруса, вырастающая в большой уставший корабль, медленно рассекающий небо на зеркальной глади моря. Все меняется. Два мира, поразмыслив, вновь становятся единым целым. Она бежит по берегу вдоль самой кромки воды, навстречу парусу, первый раз за долгое время вдыхая солоноватый морской воздух. Она уже держит его за руку, неотрывно смотрит в глаза. Мир снова обретает краски и музыку.

***

Звучит первый аккорд, и в воздухе вновь взметнулось обжигающее пламя испанской шали. Томно грустные глаза яростно сверкнули, поймав лучи уходящего солнца, руки взлетели вверх, оглушая восторженным стуком кастаньет, каблучки стали ритмично ударять по измученному паркету, знаменуя начало вечерней феерии. Гитарист в рваной белой рубахе вновь и вновь ударяет по ничего не понимающим струнам, мелодия эхом отражается от стенок верной гитары и попадает точно в уши веселящейся толпы. В просветах между мелькающими огнями юбок она глазами нерешительно ищет кого-то в толпе, но погрустнев, вновь бросается в пламенные ритмы танца. Вдруг гитара, слегка дрогнув струной, замирает, а в пёстрой массе народа она замечает прикованный к ней взгляд. Взгляд самых прекрасных на земле, горящих страстью чёрно-угольных глаз. Небрежным взмахом черного веера на площадь яростно врывается новый танец, пальцы вновь рвут струны, извлекая из них плачь отчаяния и триумфа. А вокруг уже нет толпы. Только он. И безумство фламенко только для этих сверкающих в наступающих сумерках глаз.

***

Высокие окна большого помпезного зала были почти полностью скрыты за предусмотрительно спущенными на них богато украшенными портьерами. По вычищенному до брильянтового блеска паркету медленно скользили пышные платья, отражаясь причудливыми тенями под мерцающим свечением оплывших канделябров. В воздухе непринужденно витала атмосфера праздника и интриг, приправленная приторными ароматами мускуса и фрезии и живой музыкой. Дамы и их кавалеры размеренно выполняли одно па за другим, украдкой бросая взоры на свои отражения в зеркалах, с удовлетворением про себя отмечая насколько хуже гардеробы у их знакомых.

Пожалуй, только одни глаза здесь были лишены всех чувств, кроме грусти. Её глаза. Цвета утреннего неба. Один за другим менялись танцы, приводя за собой всё новых кавалеров. Они что-то говорили, шутили, сами смеялись над своими шутками. Ей было все равно. Она слышала только свои мысли и музыку. Удивительно сочетаются всё-таки музыка и грусть. Сегодня играли Штрауса. Сказки венского леса. Чаще других. И она мечтала о сказке. Юным девушкам ведь так свойственно мечтать.

Услышав почти рядом с ухом шёпотом произнесённое своё имя, она очнулась, порывисто обернувшись. Послышался едва заметный шорох. Незаметно в её руке оказался небольшой слегка помятый конверт пергаментного цвета с такой знакомой подписью и удивительно приятным ароматом Зал вокруг вдруг ожил, послышался смех, по-другому зазвучала музыка. Моцарт. Она улыбнулась. Может быть, всё-таки сказки не такая уж и выдумка?

А сова так и не прилетела

Элли грустно смотрела на затухающие тёплые краски летнего заходящего Солнца. Вздохнув, она стала разбирать подарки, полученные на день рождения. Одиннадцатый. Такой долгожданный. Давно желанные портативное пианино, масляные краски и холст. Ещё год назад не было бы предела её счастью, но не этим летом. Не в этот день.

Элли вышла в сад, где, укутавшись в тёплую шаль, читала её мама. Задумавшись, она присела рядом с ней на краешек качелей. «Чего ты, Элчонок? – сказал ласковый мамин голос, – сегодня день радоваться». Элли прижала ноги к груди и обхватила руками. «Как быть, если вдруг узнал, что что-то, чего ты очень сильно хотел, никогда не произойдет, мама?». Аэлита нежно посмотрела на дочь: «Не прилетела?». Элли удивленно подняла глаза: «Откуда она знает?» – и тихо сказала: «Не прилетела». Аэлита понимающе улыбнулась: «В жизни часто бывает, что что-то, чего ты хочешь, происходит не сразу. Иногда приходится подождать. Но совершенно однозначно нет ничего невозможного». Элли скептически взглянула на маму: «Ну как это, раз не прилетела, значит, я не никогда не буду волшебницей». Аэлита рассмеялась: «Конечно же будешь! Если хочешь». Взгляд Элли стал ещё более скептическим: «Я не понимаю..»

Аэлита опять улыбнулась и подняла с колен книгу, которую читала: «Эту книгу написал известный ученый Стивен Хокинг – он не мог ходить, не мог говорить и не мог писать, но, благодаря ему, весь мир знает, что такое Вселенная, хотя он сам никогда её не видел. Разве не волшебство?»

Элли задумалась: «И он не получал сову из Хогвартса?» – «Ха-ха, не думаю, – рассмеялась Аэлита, – если только Оксфорд и Кэмбридж не пользовались почтовыми совами в то время. В этом мире столько неизведанного, Элли, столько интересного. То, что кажется чудом сейчас, может стать реальностью завтра, и ты можешь превращать чудеса в реальность. Если захочешь».