Итак, за каких-нибудь 30–40 лет между 1860-ми и 1900-ми годами вследствие гибкой протекционистской политики правительства усилиями российских и иностранных предпринимателей обширная область от Северского Донца до Приазовья превратилась в крупнейший промышленный центр Европы, иногда называемый «русским Руром».
Именно в это время Донбасс складывается в единый взаимосвязанный экономический регион, охватывающий Екатеринославскую, Харьковскую и частично Херсонскую губернии и область Войска Донского.
В начале прошлого века Александр Блок, посетив Донбасс, назвал его Новой Америкой – за невиданный динамизм развития, предприимчивость менеджеров и смешение народностей в едином «плавильном котле».
Впрочем, быстрое развитие края осуществлялось за счет беспощадной эксплуатации местных шахтеров. В отличие от «старомодных» предпринимателей Урала или «ситцевого пояса» вокруг Москвы, сохранивших патерналистские отношения к своим рабочим, донецкие предприниматели никакими сентиментальными чувствами к рабочей силе не отличались. При этом донецкие рабочие, в большинстве своем грамотные, почти оторвавшиеся от деревни, несмотря на достаточно высокую заработную плату, отличались весьма боевым духом и организованностью. Не случайно Донбасс стал одним из центров забастовочного движения в Российской империи. Партия большевиков пользовалась значительным влиянием в крае еще в 1905 году. После Февральской революции влияние большевиков выросло особенно значительно, что сделало Донбасс одним из оплотов большевизма в стране. К маю 1917 года большинство местных советов перешли на сторону большевиков, оставив эсеров и меньшевиков в меньшинстве. При этом буржуазные партии и украинские самостийники вообще не имели никакого успеха. О влиянии местных большевиков свидетельствовали итоги муниципальных выборов. Председателем Луганской городской думы в августе 1917 года избрали большевика Климента Ворошилова. Таким образом, большевики взяли власть в Луганске еще до октябрьского переворота в Петрограде. Впрочем, в сельской местности большим успехом пользовались анархисты, лидером которых стал Нестор Махно, уже в конце марта 1917 года возглавивший совет в Гуляй-Поле. В области Всевеликого Войска Донского, на землях которого существовал ряд шахтерских городов, успехом пользовались монархисты, что превратило Дон в оплот белого движения.
В годы Гражданской войны Донбасс стал ареной жестоких боев, поскольку все противоборствующие силы стремились овладеть этим промышленным краем. С февраля по май 1918 года здесь существовала Донецко-Криворожская республика в составе РСФСР, управляемая большевиками. Затем был период немецкой оккупации и хаотичной смены самых разнообразных властей. Боевые действия в крае завершились лишь в 1921 году после поражения махновского движения. Восстановление советской власти привело, однако, к тому, что Донбасс оказался в составе советской Украины.
В результате в Донбассе, как и во всей республике, началась украинизация. Украинский язык стал в регионе, где преобладало русское население и где большинство людей, считающих себя украинцами, говорили на суржике, стал языком делопроизводства и печати уже к началу 1925 года. Если в 1923 году украинских школ было 7, в 1924-м – 129, то в 1928-м – уже 181 школа. В 1932 году в Мариуполе не осталось ни одного школьного русского класса.
Современный исследователь истории края Ю. Носко только в Артемовске насчитал 54 различные комиссии по украинизации. Тут уже не только переводились на другой язык документация, вывески, газеты, но даже разговаривать в учреждениях запрещали на русском языке. И просто увольнениями уже не ограничивались. В июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома принял решение «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации», при этом прокуратуре поручалось проводить показательные суды над «преступниками». В те времена «привлечение к ответственности» могло привести к самым строгим мерам наказания.
В Донбассе украинизация вызвала всеобщее отторжение. Даже в сельской местности жители предпочитали учить своих детей русскому языку, а не «ридной мове».