Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период

7. Толкование второго предложения ст. 5 Соглашения также вызывает сомнения: «Военным пенсионерам, которые приобрели право на пенсионное обеспечение в соответствии с законодательством Эстонской Республики, могут, по их желанию, назначаться и выплачиваться пенсии соответствующими органами Эстонской Республики за счет ее средств». Если толковать буквально, то речь идет о тех правах на пенсию, которые были на момент заключения (или ратификации)Соглашения(прошедшеевремя). Следовательно, на те права, которые возникнут после ратификации (будущее время), эта статья не распространяется. В Директивах ЕС во избежание разночтений употребляются сразу три времени глагола. Например, «обращались, обращаются или будут обращаться».

Решения судов первой инстанции, независимо от места их нахождения, были написаны под копирку. При этом мотивировка отказов по меньшей мере вызывает удивление. Используется такая аргументация, как:

1. Эстония была правомочна приостановить выплату своих пенсий российским военным пенсионерам, так как в ст. 5 Соглашения недвусмысленно сказано, что российский военный пенсионер может получать только одну пенсию по своему выбору.

Следуя логике суда, любой прохожий может остановить водителя, превысившего скорость, и оштрафовать его в свою пользу, так как в законе недвусмысленно сказано, что превышать скорость нельзя и что это наказывается денежным штрафом. Но помимо права есть еще процедура применения права. Как водителя может оштрафовать только уполномоченное на это государством лицо, точно так же и право приостановить выплату пенсии имеет уполномоченное Соглашением государство (в данном случае Россия). Если Россия этого не делает, нарушая тем самым Соглашение, то это может явиться основанием для предъявления ей ноты протеста со стороны Эстонии, но это не может быть основанием для произвольного наказания российских военных пенсионеров лишением их эстонской пенсии.

2. Неравного обращения по отношению к российским военным пенсионерам нет потому, что суду ничего не известно о том, что военные пенсионеры иных государств имеют право на эстонские гражданские пенсии.

И это заявление было сделано притом, что внутреннее пенсионное законодательство Эстонии не содержит запрета на получение гражданской пенсии иностранными военными пенсионерами. Точно так же отсутствуют аналогичные соглашения с другими государствами, которые бы ограничивали это право. Здесь действует основополагающий принцип правового государства: разрешено всё, что не запрещено. Но, по-видимому, суду ничего не было неизвестно ни об этом принципе, ни о том, что Эстония – это правовое государство. И это несмотря на то, что для облегчения работы суда сразу вместе с жалобой был предоставлен ответ на запрос в Департамент социального страхования, в котором сообщалось, что в отношении пенсионного обеспечения иных иностранных военных пенсионеров какое-либо соглашение их государств с Эстонией отсутствует. Следовательно, у суда на руках были все факты неравного обращения и их сомнения в том, что иные иностранные военные пенсионеры имеют право на эстонскую гражданскую пенсию, было продиктовано скорей предвзятостью, чем некомпетентностью.

Болеетого, судом былозаявлено, что в Соглашении дискриминации нет и быть не может потому, что это двусторонний международный договор. Следуя логике суда, любой двусторонний договор, даже если он нарушает все статьи Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – ЕКПЧ), даже если он предусматривает физическое уничтожение всех проживающих на территории договаривающихся сторон цыган или иной этнической или социальной группы, законен и пропорционален уже только в силу своей двусторонности (международности).

3. Приведенные в жалобе ссылки на международные правозащитные акты не имеют отношения к делу, так как в них ничего не сказано о том, что Эстония должна платить гражданские пенсии российским военным пенсионерам.

И ведь действительно не сказано. Там используются такие понятия, как «всем», «каждому» и т. п. И было бы странно, если бы в каком-то международном акте ООН, появившемся в 50‑х, 60‑х годах прошлого столетия, было бы сказано: каждый житель государства-участника данного Пакта имеет право на пенсионное обеспечение со стороны государства своего проживания. И даже российские военные пенсионеры, которые живут в Эстонии, тоже имеют на это право. По-видимому, суд согласился бы воспринимать только такие формулировки. Впрочем, я полагаю, что даже в этом случае они нашли бы тысячу причин не платить пенсии «оккупантам».

4. О принципе, в соответствии с которым международные правозащитные договоры не должны сужать права тех лиц, в отношении которых они заключены, если внутренним законодательством они обеспечиваются в большей степени, суду также оказалось ничего неизвестно, и он был им проигнорирован как не имеющий отношения к делу.