Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период

Почему? Потому, что «идея эстонского национального государства» не имеет права на жизнь как человеконенавистническая. Потому что «идея национального государства» в прибалтийском понимании, принципиально отличном от «государства-нации», со всей примитивной силой национализма яростно противостоит самому гуманизму и побеждает его в трех отдельно взятых прибалтийских странах. И этому уже просто пора положить конец. Для начала – заявив о намерении сделать это.

Почему важно об этом заявить? Потому, что практически все политики в эстонской стране полагают существование «идеи эстонского национального государства» нормальным. Потому, что за двадцать лет в стране не появилось ни одного гуманиста, зато за звание «самого правильного эстонца (латыша, литовца)» идет непрекращающаяся борьба.

Потому, что «национальное государство» никак не сочетается с правовым, социальным и демократическим государством, и, называя себя так, мы обрекаем себя на жизнь по лжи. И большинство моих соотечественников, к сожалению, уже искренне убеждено, что иначе жить нельзя.

Почему национальное государство не может быть, например, правовым? Потому что в основе идеи правового государства лежит гуманизм, идея ценности собственно человека, идея равенства всех людей, в том числе перед законом. Согласно обобщению проф. М. Н. Марченко, речь идет о «простой констатации того непреложного факта, что независимо от взглядов и суждений о правовом государстве (или как бы оно ни называлось), существование последнего неизменно ассоциировалось с торжеством гуманизма, закона и законности, добра и справедливости».

А в национальном государстве в узком прибалтийском понимании торжествует одна национальность. За счет других национальностей. И это надо очень четко понимать. И этому стоит не просто бросить вызов – с этим надо покончить.

Практика подтверждает приведенную выше разницу между «национальным государством» и гуманизмом – эстонские суды можно в полной мере назвать национально-коррумпированными. Порукой тому и мой богатый опыт, и опыт моих коллег-правозащитников. Эстонский суд не разбирается в том, была ли, например, дискриминация или нет – он занимается сбором аргументов в пользу того, что ее не было. Именно в этом эстонский суд видит свою задачу и успешно (как ему кажется) с ней справляется.

Одно из главных открытий, которое я сделал в своей книге «Русская правда об эстонской конституции» – это то, что в эстонском основном законе вообще нет слова «человек». Как и словосочетания «права человека». Телеведущий Андрее Райд предложил гостям в студии своей передачи «Подумаем снова» обсудить этот факт – гости-эстонцы затоптали его за 20 секунд. Я засекал. Особенно постарался Райво Варе, которого я же и предлагал в «технические премьеры». Вынужден признать, что ошибался – среди эстонцев на сегодняшний день ни одного «технического» политика нет.

В одном из следующих эфиров той же передачи бывший министр народонаселения Андра Вейдеманн заявила, что тема «прав человека» эстонцев вообще не волнует. Более того, все, что связано с «правами человека», ассоциируется у эстонцев исключительно с русскими в Эстонии. Это, мол, «их тема». Вынужден подтвердить этот вывод, с одним только дополнением – на самом деле эстонцы яростно борются за права человека. Но – не в Эстонии, а в России, Африке, Азии. Но главным образом – в России и Белоруссии.

Одно из непосредственных проявлений гуманизма в правовом государстве – принцип (уважения) человеческого достоинства. Странно, но в эстонской конституции он упомянут – в следующей конструкции: «Перечисленные в настоящей главе права, свободы и обязанности не исключают иных прав, свобод и обязанностей, вытекающих из смысла конституции или согласующихся с ним и отвечающих принципам человеческого достоинства, социального и демократического правового государства».

«Идея эстонского национального государства», как известно, «вытекает из смысла» эстонской конституции, поэтому принцип (уважения) человеческого достоинства с ней не согласуется никак. Так как принцип этот адресован прежде всего законодателю, то можно было бы поинтересоваться, как ему соответствуют такие «юридические термины», как «оккупанты», «мигранты», «колонисты», «гражданские оккупанты», «неграждане», «неэстонцы» и пр. – список можно продолжать. То есть как эти «термины» уважают достоинство тех людей, которым они адресованы?

Никак не уважают, но это и не важно – важно то, что они тем самым подчеркивают превосходство эстонцев над всеми указанными «категориями». Потому что других способов обозначить это превосходство – просто нет.

«Идея эстонского национального государства» в приличных терминах невыразима. Действительно, не скажешь же прямо, что эстонцы лучше и главнее всех других народов, населяющих Эстонию. И поэтому имеют исключительное право на распоряжение общественным богатством.