Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

Это порождает проблему инкорпорирования в состав нации и ее политических элит этнокультурных меньшинств с характерной для них двойной идентичностью, в которой, в зависимости от социального контекста, преобладает либо этническая, либо национальная (национально-государственная) компонента идентичности.

Идентификация с определенной группой определяет, помимо культурных особенностей, основания власти, понимаемые как готовность индивида к подчинению и сотрудничеству с институтами власти. Ввиду этого, инкорпорирование и социализация разнородных этнокультурных общностей в рамках государства и его институтов является фундаментальной проблемой национально-государственного строительства, известной как «национальная» или «национально-культурная политика», решение которой определяет устойчивость и управляемость государства и общества.

Известно, что дифференциация населения по различным основаниям, особенно на основе этнической идентичности, будет иметь ярко выраженный географический аспект, объективно порожденный самим фактом формирования этнокультурных общностей в определенном пространственном ареале (этнической территории), а также исторической последовательностью формирования современных государств путем последовательной интеграции разнородных исторических провинций со своей спецификой.

Во многих случаях географическую дифференциацию населения по этнокультурным (в том числе языковым) основаниям усиливает предшествующее пребывание территории (исторической провинции) в составе других государств, как это было, например, с Галицией, которая последовательно входила в состав Королевства Польского, Австро-Венгрии, Польши, СССР и Украины.

В российской социологии под территориальной общностью принято понимать «относительно самостоятельную ячейку территориальной структуры общества, включающую, во-первых, соответствующую группу населения, во-вторых, используемую этой группой часть жизненного пространства с ее природными ресурсами, производственными предприятиями, жилым фондом, социально-бытовой инфраструктурой»388.

Обычно социально-территориальная структура рассматривается как системная иерархия, совпадающая с вертикалью политического управления государством: страна, регион и далее, вплоть до отдельного поселения (так называемая «матрешка»).

Методология изучения и описания социально-территориальной структуры на основе политико-административного деления характерна для социальной географии, хотя и встречается у социологов389.

Представление о социально-территориальной структуре общества, как непосредственном отражении административно-территориального деления, позволяет изучать территориальные общности на основе объективных данных статистики. Это происходит потому, что учет социальных и экономических процессов, включая переписи населения, организован на уровне административных единиц соответствующих уровней, а социальные опросы также проводятся в привязке к населенным пунктам и регионам, часто с целью географической дифференциации социальных процессов.

Учитывая, что нации, как социальные общности, порождаемые территориальным государством, полиэтничны, для типичного государства характерно сближение административного деления государства с границами компактного проживания локальных этносов (границами этнических территорий), как правило, совпадающими с границами исторических провинций.

В качестве примера можно привести Российскую Федерацию, где в отдельные территориально-административные единицы выделены субъекты федерации: Татарстан, Башкирия, Чеченская республика, Бурятия, Ингушетия, Мордовия и т. д.

Этнокультурная дифференциация крупных административных единиц, совпадающих с историческими провинциями, распространена весьма широко, в том числе в современной Европе, где наблюдается тенденция регионального сепаратизма. Примеры Каталонии и Страны Басков в Испании, Шотландии и Уэльса в Великобритании говорят сами за себя.

Де-факто, совпадение административного деления и локальной этнокультурной специфики – объективное отражение процесса роста крупных государств путем последовательного включения в границы государства политических образований, границы которых первично формировались проживанием этнических общностей.

Возникает вопрос, являются ли административно-территориальное деление результатом волевых политических решений, либо через посредство той же политической сферы проявляется объективное существование территориальных общностей, формирующих «естественную» историческую и этнокультурную структуру390 геополитического пространства.

Естественно, что при образовании территориальных общностей равно значимы как политическая воля «центра», так и культурно-историческая «почва», во многом формирующая региональную и культурную политику государства.