Этноспорт. Руководство пользователя

Культурологическое рассмотрение традиционных игр и состязаний позволило выявить их инструментальную функцию социальной адаптации, которая проявляется, по определению этнологов И.А. Морозова и И.С. Слепцовой, в традиционном обществе как организованные замкнутые циклы («круги игры») — как для каждого члена («внутренний круг» игровых практик), так и для всей общины («внешний круг» празднично-обрядовой культуры)». Критический анализ процесса передачи игр между поколениями, представляющийся в большинстве научных трудов непрерывной цепью, подталкивает исследователей к обнаружению всех (порой исчезнувших) звеньев, поэтому в большинстве работ методология изучения игр основывается на генетическом представлении — аналогичном теории эволюции Ч. Дарвина. Принимая во внимание то, что схожие игры с идентичной внутренней логикой могли появиться независимо в различных культурах, а также учитывая, что биологические и физиологические данные всех людей в планетарном масштабе, строго говоря, имеют ничтожные различия, мы опровергли теорию «этнодвигательности» П. Парлеба, потому что установили, что правила игр и взаимодействия игроков формировались под воздействием схожих естественных условий окружающей среды и вмещающего ландшафта, а не культурной среды этнических групп. Именно этот фактор позволил нам объяснить культурное доминирование в современной игровой культуре спорта, имеющего транскультурное воплощение, потому что его основой стала экзистенциальная природа двигательности, возникшая задолго до возникновения этнокультурных различий.

Национализация игровой культуры

Развитие средств производства затронуло все сферы человеческой деятельности, в результате социально-экономических преобразований появились индустриальные конвейеры ранее исключительно партикулярных досуговых практик, таких как общественное питание, спорт, туризм и, конечно, культура. Здесь мы апеллируем к определению культуры как «способа деятельности» в определении культуролога Э.С. Маркаряна (1929–2011), рассматривающего ее как процесс совершенствования технологии человеческой деятельности [Маркарян 2014: 464]. Оформившаяся индустрия культуры производит товары и услуги неутилитарного характера. Если посмотреть на предтечу современной индустриальной культуры в традиционном обществе, то ее производственный сегмент был представлен индивидуальными мастерами народных промыслов и простыми товариществами ремесленников кустарных производств. Рынок сбыта их продукции существовал сугубо локально и функционировал фрагментарно на ярмарках выходного дня и во время больших празднеств. Развитие технологий массового воспроизводства культурных ценностей и формирование постоянного рынка сбыта привело к становлению индустрии и регулированию государством этой деятельности через специализированные учреждения культуры.

Разумеется, государство стало регулировать не только производство и потребление культурной продукции, но и регламентировать воспроизводимые культурные смыслы. В традиционном обществе эту функцию исполняли жрецы культов и представители религиозных конфессий, но в постиндустриальном обществе появились уполномоченные органы государственного контроля — министерства культуры, представители которых на межгосударственном уровне объединились в специализированное учреждение ООН по вопросам образования, науки и культуры — ЮНЕСКО. Таким образом, культура в современном обществе стала пониматься как составная часть государственной политики, что привело к ее национализации — символическому переходу прав на выдающиеся произведения от частного владения (творцов) к общему (нации, народу).

Культурная индустрия сделала отношения между авторами (производителями) и народом (потребителями) опосредованными. Авторы при жизни и их наследники после смерти авторов стали прямыми бенефициарами, а народ, используя фундаментальное право определения национальной принадлежности, получает в свое распоряжение новые объекты культурного наследия, становящиеся символами социального сплочения, такими как «национальная гордость», «престиж нации», «культурный задел» и другие, обслуживающие идеологические конструкции национальной солидарности. Расширение участия государства привело к тому, что «административные органы управления культуры становятся все более массивными, создавая среду в том числе для формирования… все более активного запроса на научно-экспертное обследование сферы культуры», отмечает культуролог В.А. Куренной [Куренной 2013: 24].