Это(а) твоя жизнь

Второй пленник, прежде чем отвечать, внимательно и с любопытством оглядел комнату и самого капитана. Достаточно высокий, с правильными пропорциями тела и неопределенного возраста, капитан создавал впечатление человека, одаренного интеллектом. Что-то неуловимо загадочное было в образе, одежде и окружающей его обстановке. На стенах каюты были развешаны карты с изображением каких-то городов, морских путей и участков суши. Была даже одна большая карта звездного неба. Поверх всех этих схем и карт висели или были прибиты на листах поменьше чертежи странных механизмов, которые следующим слоем заслоняли, болтаясь на гвоздях, всевозможные инструменты и приспособления – линейки, трубки, стекла, круги и треугольники с цифрами, большинство из которых являлись старинными, если не антикварными. Удивительно, но среди прочего явно выделялись пластиковые корпуса необычных приборов, оснащенных кнопками и торчащими проводками, вступая в диссонанс с остальным убранством каюты. В комнате был один большой стол, за которым сейчас работал капитан, отдельно стоящие четыре одинаковых резных кресла с высокими спинками и подлокотниками и пятое – очень красивое, особенное, светлого дерева. Еще несколько столиков, но поменьше – типа журнальных, на коротких или длинных ножках были завалены бумагами и приборами. Но еще один стол все же привлек больше внимания, чем остальные. Возвышаясь на одной ноге, он поднимался почти до уровня глаз так, чтобы было удобно обозревать его поверхность стоя рядом. Стол, исполненный из такого же белого дерева, как и пятое кресло, сплошь состоял из резьбы. Диковинные животные и растения сплетались в затейливые узоры, образуя живые картины. Столешница представляла собой шахматную доску, с расставленными на ней фигурами и, казалось, что доска и фигуры излучают легкое свечение. В какой-то момент пленнику даже почудилось движение на игровом поле, а может быть это просто была игра света и тени. В голове у него мутилось. Что за ужасная мистификация? Какой еще фрегат в наше время? Корсары? Бред, да и только! Казалось, вот сейчас "Хуан Карлос" рассмеется и громко объявит: "Розыгрыш!" Выйдут люди с цветами и видеокамерами, будут посмеиваться над невольными участниками телевизионного шоу и рассказывать кто заказал эту нелепую шутку. Но ничего подобного не происходило, хотя внешний вид, манера поведения капитана, его магнетический взгляд и некоторые предметы в каюте с трудом вязались с «историческими декорациями» судна.

– Мое имя Мустафа, – уверенно заговорил второй – я родился и вырос в этом городе, и до сегодняшнего дня работал экскурсоводом.

Оба пленника еще не просохли после унизительного купания, и вода капала и струилась с них ручейками прямо на дощатый пол, растекаясь блестящими лужами. Не обращая внимания на неудобства, Мустафа невозмутимо продолжал изучать окружающую обстановку и, набравшись смелости, с достоинством задал вопрос:

– Что вам нужно от нас и нашего города? Ведь вы, капитан, не грабить же его пришли. Вы не похожи на простого пирата! Я думаю, что, называя нас османами, вы, тем не менее, достаточно осведомлены о кончине Османской империи еще сто лет назад. Так зачем вы тогда устраиваете это абсурдное представление? Прекратите пугать ни в чем неповинных людей, назовите вашу цель или цену и пусть с вами дальше разбирается армия и полиция!

Лицо капитана выразило крайнее удивление такой дерзости, но затем в его глазах вспыхнул огонь любопытства. Вдруг Грего, до этого момента стоявший в стороне, шагнул вперед и резко ударил Мустафу сзади ногой под сгиб колена. Ноги Мустафы непроизвольно подогнулись и он, больно ударившись об пол, рухнул перед Хуаном Карлосом, оказавшись в позорной рабской позе. Над ухом раздалось злобное шипение своего мучителя.

– Наглец! Заруби себе на носу раз и навсегда. Только капитан имеет право задавать здесь вопросы! Спросишь еще что-нибудь без разрешения и на берег вернется только твой напарник.

Мороженщик тоже хотел было что-то сказать, но похоже передумал, продолжая дрожать то ли от сырости, то ли от страха. Глаза его нервно бегали. Наконец он решился, сам бухнулся на колени рядом с Мустафой и распростерся на полу.

– Капитан! – воскликнул он противным льстивым голосом – я готов служить вам и сделаю все, что вы прикажете! Только не убивайте меня! Не убивайте пожалуйста! – причитал Ибрагим.

Мустафа с неприязнью посмотрел на бывшего товарища, а Грего, подойдя к мороженщику, пренебрежительно пихнул последнего сапогом так, что тот завалился на бок, продолжая всхлипывать.

– Прекрати выть, трусливая собака! – резко прервал Грего – и расскажи, какую же такую необыкновенную помощь ты сможешь нам оказать?

Ибрагим тут же прекратил стонать, вернулся на колени и быстро затараторил, вращая головой, обращаясь то к Грего, то к Капитану, но стараясь ни с кем не встречаться взглядом.