Это(а) твоя жизнь

Через несколько дней в Хужире появился незнакомец. Он шел по широким пыльным дорогам поселка и не привлекал ничьего внимания – мало ли ходит туристов по землям Байкала. Голову покрывал капюшон, скрывавший лицо, но и это не было необычно – солнце напекало изрядно. Прохожий остановился у дома Хаданцева, тронул калитку, и когда та подалась вперед, прошел во двор. На ступеньках крыльца сидела девочка, ее разбитые коленки были густо намазаны зеленкой. Завидя вошедшего, она встала, продолжая держать в руке самодельную куколку из пестрых лоскутиков. Человек подошел ближе и посмотрел в глаза ребенка. Это были не детские глаза, в них отражалась серьезность, мудрость и глубокая печаль. Такой взгляд бывает только у тех, кто видел смерть. Девочка молча ушла в дом и вскоре вынесла сверток из белой ткани. Протягивая его незнакомцу, она произнесла всего несколько слов.

– Дедушка выполнил задание, и я верю, что он сделал это не зря.

Человек вынул из свертка шкатулку и, открыв ее, с трепетом достал из нее фигурку. Эта была деревянная статуэтка почти черного цвета в форме женщины – королевы в кожаных доспехах, держащей в руках взведенный арбалет, а голову венчала корона с тремя острыми зубцами. Около ног королевы стоял ощетинившийся волк.

– Твой дедушка сделал все правильно, Санжидма, – заговорил незнакомец – он Великий человек. А ты будешь его продолжением. Обучая тебя, он отдал часть своей души, которая будет жить в твоем сердце и разуме. Ты продолжишь его дело и станешь Великой шаманкой!

– Мы еще увидимся? – спросила девочка.

– Возможно, все возможно, – ответил незнакомец и, попрощавшись, вышел за калитку, унося с собой сверток из белой ткани.

Глава 2. Фрегат

Три года спустя.

…Интересно попробовать взглянуть на место, в котором находишься, глазами завоевателей. Представь себе отдаленный уголок Средиземного моря, где лазурная волна шумно накатывает на берег, оставляя за собой быстро исчезающую пену. Шуршат и щелкают друг о друга, перекатываясь, камни-голыши. Окаймляют сказочную бухту многоярусные горы, поросшие хвойным лесом. Туманная дымка марева палящего солнца стоит дрожащей стеной, а в ее толще, постепенно удаляясь, тают ряды скалистых хребтов. Они изменяют свой цвет от бледно зеленого вблизи и дальше, становясь серыми, в конце концов белеют, пока не растворятся в жарком воздухе, а самые высокие скроются в шапках взбитых сливок-облаков.

Покачиваются на воде рыбацкие лодочки и катера. В такую жару они давно уже стоят на якорях, и не скажешь, что всего несколько часов назад среди них кипела бурная жизнь. Рано утром, практически еще ночью, пока солнышко не выглянуло из-за гор, рыбаки выходили в море и, разбежавшись в разные стороны, забрасывали сети, ставили ловушки, тянули удочки. Туристы и отдыхающие в это время катались на катерах и яхтах вдоль берегов.

Сейчас суета улеглась и все попрятались в прохладной тени широколистных пальм и соломенных хижинах-шале. Кто-то, сидя под зонтиком кафе, наслаждался бокалом ледяного сока, а кто-то раскинулся на белоснежной кровати в каменных, отштукатуренных известью домиках с красными черепичными крышами, увитых цветущими розовыми и фиолетовыми цветами-лианами. Люди предавались блаженному отдыху, и только солнце продолжало свою работу, раскаляя камни, выжигая траву и рождая из моря облака.

Никто и не заметил, как на горизонте нарисовался корабль, а если бы даже кто и увидел, то скорее принял бы его за мираж. Широко развернув паруса, он подставил их легкому ветру и бесшумно приближался к берегу. Изначально размытый силуэт судна с каждой минутой проявлялся все четче. Совсем скоро его можно было хорошо рассмотреть. Это был настоящий фрегат – ослепительно белый с тремя мачтами, красивый и мощный как хищная птица. Ростр его был украшен фигурой женщины-русалки, протягивавшей вперед руки, а хвост ее уходил вниз по форштевню под киль. По сравнению с фрегатом все стоявшие в бухте туристические корабли, стилизованные под пиратские, выглядели нелепо.

Великолепный фрегат остановился достаточно далеко, чтобы до него невозможно было быстро добраться от пристани, свернул паруса и бросил якорь. Еще через некоторое время с борта, обращенного к тихой бухте, показался дымок, а через секунды звук пушечного выстрела заставил поднять головы всех мирно спящих людей поселения. Резкий, неприятный свист, летящего над крышами ядра, удар и треск рассыпающихся кирпичей. Обломки разлетелись во все стороны так, будто какой-то гигант злым ударом сапога разрушил домик, заботливо сложенный из кубиков. После второго залпа на улицы выбежали люди, что-то друг другу крича и, осознав, что белые строения являются хорошей мишенью, поспешили скрыться в зарослях садов или побежали к лесу. Снова далекий и тяжелый разрыв, а за ним тревожная полетная песня смертоносного снаряда и груда битых кирпичей в облаке штукатурки – все, что осталось от очередного жилища.