Это Америка

— В самом деле? Это очень интересно. Мы еще поговорим, пойдем куда-нибудь вместе обедать. Мои дедушка и бабушка тоже были из России, только я забыл откуда.

Если предки из России, то наверняка еврей. Потом такой любопытный сосед при следующих встречах почти не здоровался, ничего больше не спрашивал и ни на какой обед их не приглашал. По сравнению с русскими соседями в Москве американцы оказались довольно холодными. Если кто-то был внимательней, то сам оказывался давним эмигрантом — из Австрии, Австралии, Аргентины. Только Эдит Левин, вдова юриста, сблизилась с Лилей и помогала ей советами.

Состав жильцов часто менялся, постоянно кто-то выезжал, а кто-то въезжал. Лиля удивлялась этому и говорила Эдит:

— Как это легко в Америке — менять место жительства. В России люди поколениями живут в одной квартире или даже в одной комнате в коммуналке.

— Не может быть! А что такое коммуналка? — Выслушав объяснение, она качала головой: — Нет, американцы не стали бы жить в коммуналке. А переезжают они потому, что всегда едут за работой — где получили работу лучше, туда и переезжают всей семьей.

— А в России если кто и решится на переезд, то нужно долго добиваться прописки.

Что такое «прописка», Эдит, конечно, тоже не понимала.

В составе жильцов имелась еще одна странность: детей было много — от новорожденных до старших школьников, но почти отсутствовали юноши и девушки. Эдит объяснила:

— В Америке следующее поколение не живет с семьей. Выросшие дети, как только закончат школу, поступают в колледжи и уезжают от родителей. Они хотят жить самостоятельно. И потом уже никогда не живут с родителями, только приезжают навестить на День благодарения и на рождественские каникулы. Это американская традиция.

— А кто платит за учебу в колледжах и университетах, родители?

— Пока дети в колледже, платят родители. Но американская молодежь любит независимость, не хочет одалживаться даже у родителей. Многие занимают деньги в банке под проценты и платят сами.

Лиля вздохнула:

— А в России такие маленькие зарплаты и такие трудности во всем, что родители (да и дедушки — бабушки) вынуждены долго содержать детей, даже выросших.

Другая соседка, пожилая учительница музыки Розетта Гудкин, всегда улыбчивая и бодрая, время от времени приглашала Лилю с Алешей к себе, играла для них на рояле, брала с собой на концерты. Жизнерадостная и остроумная, она рассказывала со смехом:

— Представляете, моя сорокалетняя дочь уже двадцать лет живет с мужчиной, а все не замужем. Теперь наконец решили пожениться в синагоге. И представляете, кто будет раввин на свадьбе? Беременная женщина!

Большинство женщин в их доме не работали: занимались детьми, ходили за покупками. Почти в каждой молодой семье было по два — три ребенка, а иногда и больше. Лиля видела, как родители или прислуга утром провожали детей в школу, а после полудня шли их встречать. Она сказала Эдит:

— А в Москве дети сами ходят в школу.

— О, нет! Мы боимся за детей. Тут могут и украсть, и изуродовать, и убить ребенка. Нью — Йорк — опасный город, — ответила Эдит. — Недавно пропал шестилетний мальчик, мама разрешила ему самому дойти полквартала до школьного автобуса. Его убили[67].

— Но это же ужасно!

— А что делать? Мы дрожим за детей, — вздыхала Эдит.

* * *

Часто они знакомились с соседями в комнате для стиральных машин. Лиля всегда была занята учебой, и Алеша вынужденно освоил простую технику стирки. Однажды там с ним заговорил сосед средних лет, буквально закидал его вопросами:

— Послушайте, вы из России, да? А почему вы уехали из России?

Алеша привык к этому вопросу, ответил как всегда:

— Нам трудно жилось, плохая экономика, помогали только связи.

— Как интересно! А зачем нужны связи?

— Когда у вас дефицит всего на свете, деньги значат мало. Без дружеских связей трудно прожить. У русских есть даже такая пословица: не имей сто рублей, а имей сто друзей.

— Ну нет! В Америке лучше иметь деньги, чем друзей. Деньги могут дать все. Вот у меня есть пара друзей, но я даже не знаю, зачем они мне.

Алеша молча заканчивал стирку, а сосед продолжал спрашивать:

— А чем вы занимались в России?

— Я был писателем.

— В самом деле? Как интересно! Я ведь тоже журналист и писатель. Вас много издавали, вы богатый? А что вы пишете здесь?

— Ну, богатым я не был. Теперь вот пишу роман о жизни русских евреев.

— Может быть, вы расскажете о вашем романе?

Ждать нужно было еще минут двадцать, и Алеша коротко изложил ему фабулу романа. Журналист воскликнул:

— Как интересно! Но знаете, вам трудно будет напечатать роман в Америке, вас ведь здесь никто не знает. Я могу вам помочь, я знаю многих издателей, и они знают меня.

— Спасибо, конечно, но как вы можете мне помочь?

— Мы сделаем так: вы возьмете меня в соавторы, будете наговаривать текст романа на магнитофон, а я потом изложу его в стиле, который любят в Америке.

Алеша ответил:

— Мне, конечно, непросто будет опубликовать роман, но не думаю, что для этого может понадобиться соавтор. Написать роман я вполне могу и один.