Это было в Веморке

– Он всем видом показывает, что вне политики и просто делает свою работу. Но как бы Альф ни скрывал это, я вижу, он очень недоволен работать на немцев. Скажу честно, я не разговаривал с ним на эту тему. Сам понимаешь, здесь все боятся попасть на агента Йозефа Тербовена, поэтому никто ни о чем ни с кем не разговаривает, впрочем, как и я. Но мне кажется, с ним можно будет иметь дело. Альф Ларсен очень осторожный человек, значит, недоверчивый, и любые свои действия, я сужу по его работе, он просчитывает несколько раз. То, что Альф – патриот, это без сомнения, но пойдет ли он на контакт, вот это вопрос. Даже бывая в гостях друг у друга, мы так и не стали близкими друзьями. Просто хорошие знакомые по работе.

Якоб внимательно выслушал Йомара Бруна, ухмыльнулся и сказал:

– Что-то подобное мне рассказывали о тебе. С тобой всё получилось, получится и с ним.

***

В начале 1942 года бумаги, которые достал Йомар Брун, уже лежали на столе Чарльза Хэмбро, месяц назад возглавившего Управление специальных операций. А в Веморке к этому времени уже закончили полный монтаж новых электролизных установок, и завод вышел на максимально возможное производство.

Докладывая своему другу Уинстону Черчиллю, Чарльз Хэмбро не мог сдержать радости от того, что с ними здесь работает бывший главный инженер завода Йомар Брун, чьи консультации в планировании диверсии в Веморке просто бесценны.

– Теперь мы знаем о них всё, вплоть до того, где находятся двери туалетов и на каких этажах. Я создал британско-норвежскую группу для планирования операции. У нас есть всё для её удачного выполнения, – бойко рапортовал он.

Английский бульдог внимательно выслушал доклад и, затянувшись своей любимой кубинской сигарой, улыбнулся. На тот момент в истории Британии, улыбка Черчилля была равносильна если не победе, то её началу.

Глава 14. Под прицелом

Если 1942 год был полон событиями как в восточной Европе, так и на туманном Альбионе, то по другую сторону Северного моря про ад войны слышали только по редким слухам. Когда с неба на тебя не падают бомбы и ты не вздрагиваешь от разрывов, а единственное, что напоминает о войне, это чужие люди в военной форме, то, в конце концов, чувство опасности притупляется. Можно так сказать, это становится привычкой, на которую уже не обращаешь внимания. Тебя уже не бесят эти чужеземцы, они просто вызывают вполне переносимый дискомфорт. Приблизительно такие чувства ощущали жители Рьюкана. Лотар уже часто видел вполне доброжелательные улыбки и приветствия в свою сторону. Он не стал там своим за эти два года и не станет, но и чужим уже не был. В отличие от большинства немцев, он пришел сюда без оружия, поэтому отношение к нему в городе было другое. Именно об этом очень часто говорил Хельг Бьернсон, когда кто-нибудь из местных предъявлял ему претензии в дружбе с немцем. Лотар уже свободно общался на норвежском языке и каждую пятницу посещал Kornsnok, где Льот наливала свежее пиво в столь дорогую для него кружку со львом. Ему не нравилось, что на полке в доме, где она стояла, покрываясь пылью, он всё реже обращал на неё внимание, как бы постепенно забывая Лиону. Ловя себя на мысли, что не думал о Львенке пару дней, он чувствовал себя предателем, поэтому спросил разрешения принести свою кружку в таверну, чтобы в эти вечера Лиона была с ним. Хозяйка полоза любезно согласилась, как всегда, кротко улыбнувшись. Кружка очень понравилась ей, и она нашла для неё самое видное место на полке бара.

Сорок второй год также шел размеренно, как и предыдущий. Лотар отчётливо понимал, чем быстрее будет произведено нужное количество тяжелой воды, тем раньше он покинет Норвегию. Где-то в глубине души он уже проклинал её.

Пятница 20 ноября 1942 года заставила шуметь весь город. Рьюкан ещё не видел такого количества солдат вермахта. Руководитель СС и полиции Норвегии Вильгельм Редисс лично приехал в Веморк и встретился с Лотаром. Втроём, вместе с Михаэлем Штенцем, они поднялись на плато, и, внимательно рассматривая окрестности, он вкратце рассказал, что произошло:

– Сегодня ночью разбились два британских планера с диверсантами на борту. Один в районе Эгерсунда вместе с буксировочным самолетом, а второй в двадцати километрах восточнее Ставангера. На борту планеров были только британцы, по группе из 17 человек в каждом. На месте крушения были обнаружены значительные средства диверсионной деятельности.

Вильгельм Редисс открыл офицерский кожаный планшет, достал карту и показал места, где это произошло. Штенц, посмотрев на карту, с сомнением спросил:

– Это двести километров от Веморка. Значит, цель была другая.

– Я тоже так вначале подумал, – ответил Вильгельм и достал ещё одну карту. – Её мы нашли у одного из диверсантов, жалко, он уже был неразговорчивый.

Лотар вместе с Михаэлем быстро разобрались, что было изображено на ней, и одновременно повернули головы на северо-запад. Это была карта плато Хардангер, видом которого они часто наслаждались.