Это было в Веморке

Он ничего сначала не понял, а Хельг, рассмеявшись, всё объяснил.

— Оглянись назад. Её зовут Ада. Это кошка, которая гуляет сама по себе и иногда заходит сюда, что-нибудь выпросить.

На полу в двух метрах от Лотара сидела дикая кошка (эту породу потом назовут лесной норвежской) и, не отводя взгляда, смотрела на него. Кошка была очень красива. Шерсть с серебряным переливом и темные большие карие глаза.

— Привет, Ада! — сказал Лотар, а она в ответ издала звук, слабо похожий на «мяу».

— Это она с вами поздоровалась, — перевела с кошачьего языка Льот.

Когда Логдэ, попрощавшись, отправился домой, Льот сказала:

— Он хороший человек. Ада пошла его провожать, а она никогда такого не делала. Кошки в людях разбираются.

— Только маленькие, а большие различают людей по вкусу, — сострил Хельг и, увидев осуждающий взгляд Льот, добавил. — Это была шутка, шутка неудачная. Я к вечеру всегда так шучу.

Укладываясь спать, Лотар даже не подозревал, что в какой-то сотне метров, в доме похожем на его, только с зашторенными окнами, через которые свету требовалось много сил, чтобы пробиться, сейчас шел разговор о нём. Он также не знал, что Ада впервые уснула на крыльце его жилища.

Глава 11 Подполье

— Какие новости из Британии? Что говорит наш король? — спросил Йомар Брун.

За столом сидело ещё двое мужчин, один из которых сегодня тайком приехал в Рьюкан из Осло. Его звали Якоб. Будучи работником столичного порта, в мирное время он являлся одним из лидеров профсоюзного движения, а сейчас, собирал всю информацию, которая касалась любой деятельности немецких оккупантов. Имея обширные связи и зная порт, как свои пять пальцев, он без проблем мог собрать любые сведения, правда, не всегда понимая, какие на данный момент важнее. Но чутьё подсказывало — в Веморке происходит что-то особенное. Целый месяц через своего человека на заводе, это и был третий участник разговора, а также хозяин дома, он присматривался к главному инженеру Йомару Бруну. И вот эта встреча состоялась.

— Я слушал по радио выступление короля. Хокон VII сказал, что они теперь будут называться «правительство в изгнании» и призывают весь норвежский народ продолжать борьбу и не сдаваться. В свою очередь, там, в Британии, он будет делать всё возможное, чтобы как можно скорей на норвежской земле снова задул ветер свободы. Честно скажу, речь была очень вдохновенная. Но собрались мы здесь не гимны петь. Йомар Брун, нас очень интересует, что происходит на заводе. Не могу сказать, что англичане проявили к этому большой интерес, но задача мне поставлена. Максимум информации. Вы, как никто, владеете этим.

— Я с гордостью готов служить Норвегии и королю, но мне нужны гарантии, что если тучи надо мной сойдутся, вы поможете покинуть страну и перебраться в Швецию или Англию.

— Конечно, это даже не обсуждается. Я вас внимательно слушаю, Йомар Брун. Постарайтесь поподробнее. Сами понимаете, важна любая мелочь. Заранее извиняюсь, если буду перебивать вас своими вопросами, — и, положив руки на стол, поддавшись чуть вперед, Якоб всем видом показал, что он готов внимательно слушать.

— Ещё до войны, осенью прошлого года немцы хотели заключить с нами контракт на поставку тяжелой воды и предложили хорошую цену. Мы не согласились. Работать на нацистов, значит нарушить нейтралитет. Тяжелая вода в нашем производстве аммиака была побочным продуктом, и мы её использовали только для лабораторных работ. Никаких особенных свойств оксид дейтерия не показал, поэтому вывод здесь только один — немцы знают то, чего не знаем мы. Я много думал об этом, но так и не нашел ответа. Во время оккупации Норвегии, сразу после вторжения, они снова прибыли на завод. Здесь мы уже ничего не решали. Через неделю в Веморк прибыл гарнизон охраны, человек 250–300. Везде были выставлены посты, так что на завод без разрешения не пробежала бы и мышь.

— Кто руководит охраной, и что вы можете рассказать о нём? — спросил Якоб.

— Некто Михаэль Штенц. Честно, ничего о нём не знаю. Единственное, он хорошо знаком с Йозефом Тербовеном.

— Хорошо, продолжайте дальше, — сказал Якоб.

— Затем в Веморк приехали инженеры химического концерна «ИГ Фарбениндустри» и нашему коллективу была поставлена задача — все установки и мощности завода должны перейти на производство только тяжелой воды. Я общался с ними, это обычные лаборанты — химики, которые сами не знают, по крайней мере, мне так показалось, для чего всё это надо. А вот около месяца назад, в Веморк, кстати, привезли его на машине Йозефа Тербовена, прибыл молодой ученый Лотар Логдэ. Вот на него, я думаю, вам стоит обратить внимание.

— Слушаю внимательно, — с металлом в голосе произнес Якоб.

— Ему дали безграничные полномочия всего, что касается производства тяжелой воды. И с самого начала он уже разработал, как увеличить эффективность наших электролизных установок.

— Какое количество этой воды, по-вашему, завод сделает до конца года, и известно ли вам, сколько её надо нацистам? — озадаченно спросил Якоб.