Это гиблое место

Может быть, когда-нибудь, когда парень станет могущественным смотрящим и сможет защитить подругу; сделать ее лучшей фокусницей в Крейдже… Но пока что – нет. Сейчас Эшвуд увидит в ней скорее помеху, чем преимущество. Нельзя, чтобы самый опасный человек в мире точно узнал слабость Уэсли.

– Это выбор между тобой и моим Главой, – сказал он девушке. – И я всегда выберу его.

Возможно, Уэсли был слишком упрям, чтобы признать: ему не все равно.

Возможно, ему была ненавистна сама возможность того, что предсказания девушки окажутся истинными – и потому ненавидел ее за то, что Мастерица увидела будущее, где Тавии не будет с ним рядом.

А может быть, Уэсли просто был мерзавцем.

Как бы то ни было, он подписал этой девушке смертный приговор. Смех Главы превратил воздух в острые осколки. Тьма вокруг него затанцевала.

– О, мальчик мой, – произнес он. – Я создам для нас новый мир.

Все последующие события стали виной Уэсли. Все, что сделал Глава, было на совести Уэсли. Он подпитывал безумие Главы. Юноша был в ответе за всех, кто потерял жизнь из-за этого.

Иногда кровь невозможно смыть. После всех своих поступков Уэсли заслуживал того, чтобы призрак этой девушки преследовал его. Поэтому, ступая в черный проем, сотканный в вагоне поезда, Уэсли с абсолютной уверенностью знал, какое сожаление встретит его по ту сторону.

В его голове громко и обвиняюще повторялось одно слово:

«Трус!»

Глава 32 Тавия

Тавия прошла через разрыв в ткани мира – и обнаружила, что идет по воде.

Выглядело все так, словно девушка по-прежнему находится в Эйм-Вотен – море было цвета стоялой воды в банной лохани. Но кроме воды здесь ничего не было. Никаких скальных образований или смерчей. Ни поезда с их так называемой армией. И уж точно никаких фантомов, которые окружали состав, словно хищники – жертву.

Была только вода, тянущаяся на многие мили во все стороны. И Уэсли посреди этой воды.

От шагов Тавии по воде бежала рябь. Девушка раскинула руки, чтобы удержать равновесие, как будто это помешало бы ей провалиться под поверхность и утонуть.

– А где остальные? – окликнула девушка.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы дойти до Уэсли. Он, похоже, развлекался, глядя, как фокусница неуверенно пошатывается, ступая по воде.

– Может быть, они разделили нас на группы, – предположил он.

Тавия сморщила нос.

– И как же я оказалась в твоей компании? – посетовала она. А потом, прежде чем Уэсли успел что-либо ответить, добавила: – И я не вижу вокруг никаких сожалений.

Тавия посмотрела в безоблачное небо. Оно напоминало чистый холст, на котором не виднелось ни звезд, ни луны. Только зловещий полумрак.

– Идем со мной, иначе умрешь с голода, – произнес низкий голос. Лицо Тавии помрачнело.

Эти слова были слишком знакомы. Она ни за что не смогла бы забыть их – если бы даже захотела. Они много лет преследовали ее, всплывая в кошмарах – слова, определившие участь девушки. У Тавии перехватило дыхание. Она обернулась, молясь всему Сонму Богов, чтобы это оказалось лишь слуховым наваждением.

Прежний смотрящий Крейдже был подобен великану. Он стоял на воде, простерев руку – словно предлагая Тавии одновременно спасение и смертный приговор. На его большом пальце блестел перстень с печатью Главы – тот самый, который сейчас носил Уэсли. На губах мужчины играла теплая, спокойная улыбка, лживо сулящая лучшую жизнь. Отныне и впредь.

Неожиданно Тавия снова стала ребенком.

Смотрящий возвышался над нею. Бескрайние воды пошли рябью, превращаясь в улицы Крейдже. Тавия дрожала. Ее руки покрылись «гусиной кожей». Холод кусал девушку, точно мириады блох. Это был город ее детства.

Желудок урчал от голода – Тавия хорошо помнила голод этого монстра. Но она уже забыла, как больно это было – как будто монстр заживо пожирает девушку изнутри.

– Я могу спасти тебя, – начал смотрящий. – Присоединись к моим фокусникам, и у тебя всегда будет еда, одежда и тепло. У тебя снова появится семья.

Это, конечно же, была ложь, но достаточно красивая, чтобы ребенок поверил.

Тавия была такой маленькой. Смерть мамы все еще заставляла девочку плакать по ночам, а голод был так силен, что вызывал тошноту. Быть одинокой в Крейдже – это совсем не то, что быть одинокой где-то еще. Мечты превращались в кошмары. Красота звезд меркла в сравнении с мрачностью глубоких теней. Тавии казалось, что дни пролетают слишком быстро, а ночь тянется целую вечность. В этой ночи она слышала мамин шепот: «Не плачь, сиоло».

Тавия не хотела существовать одна. Обещания смотрящего казались такими сладкими для детских ушей. Она была слишком испугана, чтобы усомниться в них.

Но девушка не хотела снова совершить эту ошибку.

Тавия сделала шаг назад.

– Я могу дать тебе все, чего ты когда-либо хотела, – продолжил смотрящий. Тавия отвернулась от него – лишь для того, чтобы обнаружить перед собой Уэсли.

– Прими его руку, Тавия.

Она и не осознавала, что Уэсли все еще здесь. Сейчас юноша казался таким высоким по сравнению с ней! Словно настоящий взрослый.

– Я не должна снова идти с ним, – возразила Тавия.

– Нет, должна.

Тавия яростно замотала головой.