Это я тебя убила

Эвера. Конечно. На то, в чем я призналась Клио. И себе заодно.

Мне слишком понравилось, как он на меня смотрел – там, у башни, когда я очнулась. Мне было плевать, что глаза заливает кровь, а руки похожи на раскаленный камень. Не волновала даже мысль, что я чуть не умерла, выплеснув столько магии. Когда я встала, мной владел дикий порыв – спросить у Эвера: «Видишь, какая я? А? Теперь-то ты, я, мы…». Хотя нет. Другой порыв – например, потерять сознание по пути в замок и пусть бы он волок меня на руках, был куда настойчивее. И конечно же, следующий – затащить его в душ. О боги. Звучит как: «Бешеная, ты что, недостаточно вымоталась, спасая парней?» Но нет. Наоборот. Количество крови, которое я с себя смыла, говорило об этом вполне ясно. Я была вымотана достаточно, чтобы любыми доступными способами сказать Эверу: «Слушай, давай перестанем бегать друг от друга, я не знаю, проживу ли дольше трех дней, а может, даже откинусь раньше, неужели ты не хочешь еще хотя бы один поцелуй или что-то посущественнее?» Что я сделала вместо этого? Побежала. Ну, точнее, поплелась с Клио, но неважно. Ведь у меня пока есть хоть какие-то мозги, и я боюсь растревожить в Эвере… растревожить все, что, увы, не может его не терзать. И тем более не хочу, чтобы что-то из моих поступков виделось ему требованием. Он не ответил на мое «Ты мне нравишься». Этого я тоже не забыла, и я его не сужу.

Я миную угол, продолжая думать об этом… и потому Эвер, сидящий в оконной нише недалеко от моей двери, кажется мне закономерным продолжением больных фантазий и горьких сожалений. Даже не удивляюсь – по крайней мере, пока он не поворачивает голову на шум и мы не встречаемся глазами. Вот тут… тут меня как под зад пинают. Навстречу я почти бегу, а едва подбежав, хватаю его за запястье и без особых церемоний тяну вниз.

– Боги, ну хоть ты не пугай меня, слезь сейчас же! – Я разве что на пол его не скидываю, и это вместо «здравствуй». Истинная принцесса.

– Привет. – Он спускает ноги, не сопротивляясь, на лице ни тени хоть каких-то эмоций. Даже натиск его не удивил. – Как ты себя чувствуешь?

Когда наступит благостное время, где этот взаимозадаваемый раз за разом вопрос останется в прошлом?

– Нормально. – Отдергиваю руку, устало прикрываю глаза, умоляя себя прекратить вести себя так по-дурацки. Спохватываюсь. – Вообще-то, нужнее спросить об этом тебя, нет? Ты уходил лежать, жалуясь на боль в ребрах, но внезапно сидишь здесь, чтобы?..

Последнее слово я произношу максимально вопросительно и надеюсь, что в нем не слышно мольбы. Слышно или нет, но кто-то на Святой Горе ее уловил. Эвер, поколебавшись, подтверждает:

– Подождать тебя.

Кусаю угол губы, чтобы только не улыбнуться. Повода нет, ни малейшего, учитывая, на чем мы расстались. Ну, ждет и ждет. Скорее всего, решил сказать что-нибудь вроде: «Прости, но я действительно хочу уехать. Прямо сейчас, потому что мне все это надоело, у тебя еще и люди из окон падают». Смотрю Эверу в лицо в ожидании этих или каких-либо других слов. Но он молчит, просто молчит, глядя в ответ, словно это я должна как-то среагировать. Может, и должна.

– Ну… – Развожу руками, а что еще? – Я тут! Ты дождался! Чем займемся дальше?

Все-таки теряюсь: здесь он улыбается, и кажется, что его взгляд становятся не только ярче, но и теплее. Будто словами я то ли позабавила его, то ли даже принесла облегчение. Будто он ждал худшего. Еще какое-то время он вглядывается в меня – с надеждой что-то найти, понять? Потом качает головой, и улыбка гаснет так же быстро, как появилась. Наконец понимаю: его внимание удерживает то же, что и внимание часового. Эти царапины, которые в обед, конечно, не кровоточили, но я и сама их чувствую.

– Какая же ты… изувеченная, – едва шепчет Эвер. И вдруг, взяв меня за левую руку, разворачивает ее клеймом к себе.

Ожога нет, хотя я сама думала, что найду его, очнувшись под башней. Стрела горела; казалось, еще чуть-чуть – и вспыхнет вся моя рука, ну а потом и я целиком. Обошлось. Стрела снова черная, кожа вокруг нее выглядит неплохо, не считая пары ран, оставленных моими же ногтями во сне. Но это неважно. Прикосновение… резко вспоминается первый год после войны, день, когда Эвера привели ко мне знакомиться и мы взяли друг друга за запястья. Наши метки вспыхнули. Будто были единым целым. Может, сейчас это вспоминает и он.

– Это пройдет, – произношу, едва шевеля губами. Почему-то сглатывая ком.

Именно сейчас вдруг понимаю: боги… а ведь я устала. Для человека, которого три дня и три ночи истязали кошмарами, меня еще надолго хватило! Но что поделать. Посплю я нескоро.

– Я… пришел извиниться, Орфо. – Слова будто встряхивают меня, изнеможенное желание слизнем сползти на пол – прямиком по стене, а еще лучше по ногам Эвера – чуть отступает.

– Подожди, что? – Встряхиваюсь, думая опять о разговоре за столом. – Вот… вот что…