Это я тебя убила

Если на коронации она выживет, у меня будет одно «дальше». Если погибнет, то другое. И, так или иначе, я не понимаю, что почувствую, когда она упадет на замковой площади с раздавленным черепом. Или не упадет. Вряд ли таков ее план, но работает он безупречно: вокруг меня смыкается нормальность, прошлое, где одна мысль быть не на стороне маленькой принцессы казалась невозможной. Принцесса больше не маленькая. Я не могу принять ее сторону после… всего. Но я по-прежнему не могу и представлять ее мертвой, малодушно хочу одного: чтобы все скорее свершилось. Так или иначе. Так, как решат боги, и…

Снова проклятие. Так, как решу я. Но я не хочу ничего решать, и впервые это осознание обрушилось на меня по-настоящему из-за Скорфуса.

«Даже не огромная сила. Огромная боль».

С его-то выбором все прозрачно, здесь это полубожественное существо думает и ведет себя как обычный домашний любимец.

Почему боги не придумали правило суда? Оно было бы куда мудрее. Чтобы сам Арфемис, раз он столь принципиален, судил каждого всходящего на престол правителя, чтобы выносил вердикт: «Ты виновен. Ты – нет». Чтобы он решил, оправданно ли то, как Орфо поступила со мной, тем, что я сделал с «детьми героев»; перевешивает ли ее решение спасти меня убийства Монстра. Чтобы…

Я открываю глаза и разжимаю кулаки. Нет. Все это не мои мысли, не мои слова. Это мысли и слова раба, которым я когда-то был. Правила богов хорошо работают и предотвратили не одну беду именно потому, что они просты и самим богам там места почти нет.

«Прости ее – она выживет – ты будешь окончательно свободен».

«Не прощай – она умрет – ты снова будешь окончательно свободен, но рядом с ее скорбным отцом и посреди оставшейся без правителей страны».

Боги удивительны в том, как делают милосердие, справедливость и ответственность разменными монетами. И как регулируют их взаимный курс. Жестокие твари.

Сегодня Орфо и Плиниус организуют послу доброй воли лучший прием, на какой способны. Уверен, приглашены все нобили города и окрестностей, а столы ломятся от еды; звучит музыка – причем не тот напыщенный оркестр духовых, струнных и ударных, который можно услышать на всех королевских пирах, а второй, поменьше – мастера игры на раковинах и стеклянных кубках с водой. Плиниус зовет их, когда особенно хочет кого-то впечатлить. Может, ради их призрачных переливчатых мелодий я бы и спустился, но главная правда очень проста.

Я боюсь снова увидеть труп вместо Клио. И вместо Орфо. И, возможно, вместо каждого из гостей. Я надеюсь, что проснусь завтра – и помешательство исчезнет. Все-таки прошел один день. Только один день с минуты, как я перестал быть Монстром, просто длинный.

Я прикрываю глаза снова, с силой давлю на них – до черных точек и цветных кругов перед веками. Отрешенно вслушиваюсь в тишину, различаю звук, похожий на свист ветра, только не на улице. Он… в стенах? Или прямо там, в коридоре? Скорее первое: в стенах много тайных ниш; Орфо показала мне несколько – в детстве это проявление дара казалось ей едва ли не лучшим из всех. Восьмилетней она тянула меня за одежду – руки трогать боялась – и строго велела жмуриться, пока мы куда-то идем. А когда я открывал глаза, то оказывался в кромешной темноте, с тем леденящим ощущением, какое, наверное, испытывают похороненные заживо. Она смеялась рядом. Снова тянула меня. Куда-то вела дальше, и мы выбирались совсем не там, где все начиналось. Незаметно преодолевали пять-шесть коридоров, а то и несколько этажей. Подсматривали за другими замковыми обитателями через картины, зеркала и дыры в гобеленах. Орфо звала эти лазы паутиной Сэрпо. Кажется, именно во время одной из таких прогулок я впервые взял ее за руку сам. Мне правда стало страшновато.

Я пытаюсь вспомнить, есть ли лазы поблизости, не знаю зачем. Наверняка есть, ведь изначально делаются такие вещи с одной целью: спасти королевских особ, если кто-то придет их убивать. В Гирии не случалось подобного несколько столетий, но замок намного древнее, помнит времена, когда ни правила Двадцати лет, ни правила Безгрешности не было. Силюсь вообразить это, но не могу. Раньше я вообще задавался вопросом, каково это – жить в мире опасений, а не правил. Где правитель может пробыть на троне сколько угодно. Где волшебник в силах победить безумие. Или где всего этого деления – на волшебников, гасителей и прочих – вообще нет. Вряд ли это был бы справедливый мир, но как минимум он был бы намного свободнее. Я не отказался бы там побывать. Монстру же стало все равно.

– Тук-тук. – Слова, сопровождающие настоящий стук в дверь, выводят меня из мыслей. Или из дремоты, в которую я незаметно начал проваливаться? – Можно?

– Входи, – бормочу хрипло, узнав голос. Да, определенно, я засыпал. – Не заперто.

Дверь приоткрывается едва ли на треть, робко и бесшумно. Орфо просовывает в щель только голову и руку.

– Привет.